Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

Мысль, что ее смерть может повлиять на Цубасу так же сильно, как смерть его семьи, оглушила Аямэ. Она никогда прежде не задумывалась об этом, но сейчас, глядя на его нахмуренное, встревоженное лицо, не могла отделаться от мысли, что ее потеря может стать для Цубасы той каплей, что сломает его окончательно.

Мысль в равной степени ужасала и тревожила.

Аямэ никогда не могла назвать утешение своей сильной стороной, скорее ее попытки поддержать всегда заканчивались ухудшением состояния пострадавших, а потому сейчас она просто чуть крепче сжала руку Цубасы и потерлась щекой о его грубую ладонь.

– Что-то случилось, пока я спала? – Вопрос она задала скорее, чтобы отвлечь Цубасу, чем потому, что действительно думала о происходящем, но тишина, прозвучавшая в ответ, заставила насторожиться.

Молчание затянулось, и разум принялся атаковать Аямэ домыслами. Хитоси вырезал весь клан, а не только старейшин? Напал на Бюро? Освободил заточенного бога?

В какой-то момент Аямэ начала задавать вопросы вслух, и в итоге Цубаса ответил на последний:

– Мы не знаем. Этим утром на западном побережье страны разом исчезли голоса сотен людей. Никто из посланников богов не может туда добраться – ёкаи Ёми не позволяют приблизиться к Накаяме.

– Хитоси?..

– Скорее всего, с ними.

Аямэ поджала губы, боясь сболтнуть лишнее, выругаться, обвинить кого-то в произошедшем, вот только, даже не сдерживаясь, все равно не смогла бы ничего сказать. От ругательств никакого прока, а слова ничего не исправят. На что она вообще способна – девчонка, всю жизнь посвятившая борьбе с ёкаями? Ее даже в клане теперь не примут, наверняка Кику всем сообщила, что Аямэ предала Сайто, связавшись с ёкаем.

– Я должна его остановить.

Она сказала это как неоспоримый факт. Внутри билась странная, необъяснимая убежденность, что именно ей нужно прекратить начатое Хитоси. Потому что они родились в одном клане, называли друг друга братом и сестрой, оставались единственными родными в семье, где все думали лишь о собственной выгоде. В какой-то степени она тоже виновна в произошедшем. Ей повезло сбежать от Сайто, годами наслаждаться спокойной жизнью, пока он все больше и больше ломался и в итоге превратился в человека, вырезавшего часть клана.

– И как ты намерена это сделать? Никто не может проникнуть в Накаяму, даже боги. – Аямэ сосредоточилась на Цубасе, с неким удивлением отмечая, насколько разозленным он выглядит.

– Думаю, людей барьер пропустит.

– Откуда такая уверенность?

– Не ты ли говорил, что люди порой способны на то, что не могут сделать ни боги, ни ёкаи?

– И сейчас очень жалею об этих словах.

Аямэ нагло, самоуверенно улыбнулась, довольствуясь небольшой словесной победой, но почти сразу ее лицо вновь стало нахмуренным и сосредоточенным. Тело болело все меньше с каждым мгновением, но слабость не покинула его окончательно, и попытка подняться не удалась, потому села Аямэ только с помощью Цубасы.

Накаяма… небольшой портовый город на западе страны славился среди оммёдзи тишиной. Несколько каннуси и пара оммёдзи, проживавших там, справлялись со своими обязанностями достаточно хорошо, чтобы не приглашать никого из столицы. И Аямэ никак не могла понять, почему Хитоси выбрал Накаяму. Намеревался ли он отплыть в другую страну после совершенного или же просто отправился в город, о котором никто не мог подумать, Аямэ пока не знала, но хотела выяснить.

– Мы должны выдвигаться. – Аямэ старалась не планировать слишком далеко, предпочтя сосредоточиться на ближайших задачах: собрать вещи, найти новую лошадь, если Стремительная осталась в Сакаи, добраться до Накаямы, где…

Она знала, что произойдет: ей придется сразиться с Хитоси и убить его, чтобы отомстить за каждого погибшего по его вине оммёдзи и клан. Но все в ней отказывалось исполнить долг и собственную клятву.

– Мы не можем. – Цубаса не позволил ей подняться на ноги, мягко, но настойчиво надавив на плечи.

– И почему?

– Никто не знает, что сейчас творится в Накаяме, и идти туда вдвоем…

– Я должна остановить Хитоси! – перебила его Аямэ, чуть повысив голос, и охнула – Цубаса встряхнул ее, приводя в чувство и заставляя сосредоточиться на его раздраженном, недовольном лице.

– Ты не можешь пойти туда сама! Аямэ, приди в себя! Никто не отправится в логово врага без должной подготовки, обессиленный и без поддержки. Мои вороны разыскивают оммёдзи, которые боролись с проклятыми богами. Как только они прибудут в Бюро, мы отправимся в Накаяму, а до тех пор постарайся выздороветь, чтобы суметь противостоять тому, что нас ждет.

Аямэ хотела возмутиться и возразить из чистого упрямства, но смолчала. Цубаса прав. Она ослабла, ки едва ощущалась в теле, и в одиночку ей никогда не справиться с тем, что может ждать их в Накаяме. Оммёдзи редко работали сами, даже на обычные поручения отправлялись вдвоем, а она отчего-то решила, что способна разобраться сама. Если чему-то ее и научили битвы против богов, так это тому, что не всегда можно победить в одиночку, насколько бы сильной она ни была.

– Ты прав, Цубаса, прости.

– Никогда бы не подумал, что услышу от тебя эти слова.

Теперь он улыбался – едва заметно и более расслаблено. Позволив уложить себя обратно на футон, Аямэ прижалась к теплому боку Цубасы, который лег рядом, и закрыла глаза.

Сможет ли она поднять меч против Хитоси? Не на тренировке, а по-настоящему вступить с ним в смертельный бой, где есть лишь один победитель? Сможет убить единственного из Сайто, кто всегда оставался на ее стороне, или погибнет от его руки, как произошло со старейшиной Тосиюки? И сможет ли принять его смерть, если победа окажется за ней?

– Прекрати думать и постарайся поспать. Сон – лучшее лекарство, – тихо и мягко произнес Цубаса, запуская руку в ее волосы и мягко теребя пряди. – Набирайся сил.

Уверенная, что не сможет уснуть из-за волнений, Аямэ позволила себе расслабиться и сосредоточиться на ощущениях незамысловатой ласки Цубасы. Мысли, мгновение назад крикливым хором носившиеся в голове, постепенно смолкали, успокаивались, пока она все же не уснула, поддавшись чарам Цубасы.

В Бюро стоял шум, ровно такой, как в день, когда оммёдзи узнали, что среди них есть предатель. Занятия отменили, и младшие ученики с интересом и страхом следили за старшими оммёдзи, с любопытством рассматривали снующих по территории кицунэ и порой получали звучные затрещины, когда начинали мешать тем, кто продолжал работать. Некоторые оммёдзи отправлялись очищать города и деревни от ёкаев, хотя большинство готовились ехать в Накаяму.

Мимо Аямэ промчались двое детей возраста Ясуси, явно сбежавшие из-под надзора учителя. Племянника она не видела, хотя знала, что Генко и Йосинори вернулись и привезли его в Бюро, чтобы он не пострадал. Краем глаза она заметила Като, неотрывно следящего за ней, и повернулась к нему, нахмурившаяся и ожидавшая колкости, но вместо этого получила поклон. В отличие от слуг, болтавших, не принесет ли Аямэ несчастье и в Бюро, о чем узнала от птиц, Като выглядел виноватым и даже пристыженным. Его глубокий, полный уважения поклон лучше любых слов говорил о раскаянии за небрежно брошенные слова во время их тренировки. Казалось, все знали, что именно произошло в клане Сайто и что сама Аямэ едва не пострадала от рук Кику, временно занявшей должность главы клана. Аямэ могла бы подумать, что Цубаса рассказал о случившемся, но он продолжал оставаться равнодушным ко всем, как и прежде.

В любом случае следовало сосредоточиться на том, что вскоре им предстоит отправиться в Накаяму. Вокруг толпились оммёдзи, готовые отдать свою жизнь, только бы разобраться с ёкаями, и Аямэ не могла не вспомнить сражение в Сиракаве. В тот день они потеряли многих братьев и сестер, а выжившие вернулись в Бюро другими. Некоторых Аямэ видела сейчас – они выделялись среди других оммёдзи, еще не знающих, что их ждет, суровыми, нахмуренными лицами.

В Бюро вдруг стало еще громче. Со стороны главных ворот раздались крики и ругань, которые нарастали по мере того, как приближались к центральной площади нарушители.

– Где эта дрянь? Отдайте ее голову!

Аямэ закатила глаза и тяжело вздохнула, недовольно покачав головой. В водовороте событий она совсем забыла о Рёте и Рюити, которым Кику, как Аямэ