Книга дождя - Томас Уортон

между вертикальными планками дальней стены. Обуглившиеся столбы и доски, линия крыши – все идеально ровное и правильное, будто сарай возвели вчера. Словно огонь, который бушевал здесь, только закалил эту древесину, сделал ее крепче.

Нечто безымянное зародилось здесь. Что-то невидимое, но мощное собралось вокруг этого строения, а может, дело в самой постройке – словно сарай не был возведен человеческими руками, но всегда стоял здесь, был старше травы, деревьев, самой земли, ждал вечность, чтобы пришли эти четверо. Алекс не мог даже с уверенностью сказать, которое из чувств подсказывает ему это. Может, чувство, о существовании которого он даже не подозревал, пока это место не воззвало к нему. Он не мог выразить словами те данные, которые здесь получал. Все, что он мог сказать наверняка, – головная боль исчезла, будто ему вскрыли череп.

Он вспоминает о том дне, когда отец показал ему кусок призрачной руды на обогатительном комбинате. Как на нее посветили невидимым лучом света и руда ожила и заиграла разными красками, а Алекс подумал, что прекраснее он ничего в жизни не видел. Это ощущение возвращается к нему сейчас, крепнет в нем. Этот луг, на который он не ступал никогда прежде, стал центром Вселенной. Он и остальные прибыли туда, где всегда должны были находиться.

Губы Джин шевелятся, будто она говорит про себя. Дэниел вытянулся в полный рост, задрал подбородок, взгляд прикован к сараю. Даже Митио выглядит восхищенным.

Они делают еще несколько шагов, затем Дэниел говорит:

– Довольно.

Митио останавливается. Алекс почти налетает на него.

Пара подходит к ним.

– Это оно, Джин, – говорит Дэниел. – Мы пришли.

Джин поворачивается к нему, кладет руку ему на плечо.

– Ты уверен, Дэниел?

– А ты не чувствуешь? Точно так же было и тогда, когда я был здесь. Я знал, что нашел то, что мы искали.

– Да, я чувствую, – отвечает Джин. – Только мне кажется, нам нужно подождать.

– Подождать? Чего?

– Мы должны удостовериться, прежде чем что-то делать.

Дэниел качает головой.

– Мы не можем удостовериться. В этом вся суть. Ты прекрасно знаешь это, как и я.

Глаза Джин блестят от слез.

– Потому что ты не пожалел ничего[10], – шепчет она, – я сделаю твое потомство многочисленным, как звезды на небе[11]…

– И твое потомство овладеет городами своих врагов[12], – подхватывает Дэниел. – Таково обещание. Если сейчас дрогнем, если не доверимся, если будем ждать, пока не узнаем, тогда это будет не настоящее испытание.

Джин кивает на Алекса и Митио.

– Можем послать их первыми. Пусть попробуют до нас.

– Джин, нет. Нельзя. Так это не работает. Если мы так поступим, это будет означать, что в нас нет веры.

– Я знаю. Да. Да, ты прав. Но…

Джин оглядывается, будто ищет пути бегства.

– Ты боишься, и это нормально, – говорит Дэниел. – Я понимаю. Со мной так же было в прошлый раз. Я думал, что готов, но страх еще прятался в моем сердце. Моя вера не была достаточно крепка. Но теперь ты здесь со мной, Джин. Я бы не зашел так далеко без тебя. Это ты показала мне путь. Помнишь, как мы молились, чтобы этот день настал?

– Помню.

– Этого мы хотели.

– Верно.

– Да.

Дэниел берет ее за руку.

– Давай сделаем это вместе. Ты и я. Вместе мы справимся.

Джин мотает головой, отдергивает руку.

– Погоди, – говорит она. – Это неправильно. Нам нужно остановиться и подумать.

Гнев сверкает в глазах Дэниела.

– О чем тут думать?

– Мы должны оставить оружие, – говорит Джин быстро. – Если это подлинное испытание, мы не можем войти с оружием. Как ты и сказал. Чтобы показать, что не боимся, мы оставим все и пойдем вперед без страха. Так мы докажем свою веру.

Дэниел моргает. Он опускает голову и смотрит в землю, играя желваками. Затем вновь поднимает взгляд, на этот раз на небо.

– Не силой, не мощью, но Духом Моим[13]. Это было частью клятвы. Ты права. Нам нужно оставить оружие.

– Но мы не можем пойти оба и оставить оружие здесь.

Дэниел хмурится. Он бросает взгляд на Алекса и Митио, на винтовку, затем снова на Алекса и Митио. В некий страшный миг Алекс чувствует, что тот принял наиболее эффективное решение, и собирается с духом, чтобы перехватить ствол.

Затем Дэниел кивает.

– Да, ты права, Джин. Я не подумал. Мы не можем взять оружие с собой и не можем оставить его здесь.

Он передает ей винтовку.

– Я пойду первым, – говорит он. – Затем ты.

– Ты уверен? – облегчение в голосе Джин не спутать ни с чем.

– Уверен. Я хотел, чтобы мы вошли вдвоем, вместе. Но так я смогу тебе показать. Я помогу тебе в твоих сомнениях, как ты помогла мне в моих. Мы сделаем друг друга сильнее. Так мы и поступим.

Дэниел сбрасывает с плеч куртку и кладет в траву. Замирает на мгновение, склонив голову, затем медленно, уверенно, целенаправленно шагает к сараю, будто идет к алтарю на свадьбе.

– Мы забыли помолиться вместе, – окликает его Джин. – Вернись, давай помолимся о наставлении. Мы можем попросить о наставлении, в этом нет ничего плохого.

В нескольких метрах от остроклинной тени сарая Дэниел вновь останавливается. Оборачивается, глаза сверкают, лицо светится.

– Я люблю тебя, Джин, – говорит он, затем шагает в тень сарая и идет к открытой двери. Они видят его темную фигуру, движущуюся в тонких лучах света. Его силуэт задирает голову, смотрит вверх на стропила, затем вниз на земляной пол. Он медленно поворачивается вокруг себя, вновь становится лицом к проходу. Алекс чувствует, что Дэниел больше не улыбается, но не может разобрать выражения его лица.

Дэниел поднимает руку, машет Джин. Они видят, как он медленно опускается на одно колено и склоняет голову. Он стоит так какое-то время, затем поднимается на ноги и остается стоять на месте. Алексу кажется, что он утратил черты лица, растворился в темноте, будто бы стал частью постройки, сгоревшей до черноты, но все еще стоящей прямо и непоколебимо. Так ли это или внутри сарая просто стало темней, Алекс не разберет. Как бы то ни было, он не может сказать точно, стоит ли там еще Дэниел. Под палящим солнцем эта густая тьма манит. Алекс замечает смутное желание раствориться в ней. Быть поглощенным ею.

– Дэниел, – зовет его Джин. – Все хорошо?

Ответа нет. Наконец спустя долгое время они видят, как вновь материализуется его фигура, он подходит к порогу. Выходит на свет, выглядит точно так же, как когда входил. Он не принес с собой тьму. Ничего не изменилось.

Джин издает звук,