За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

Он всё же нашёл в себе силы подняться на ноги и даже сумел увернуться от следующего камня, брошенного злой женщиной. Он бездумно шагал вперед. Покрытая изморозью трава, трескаясь, хрустела под его ногой, обернутой в звериную шкуру. Изо рта шёл пар, но от пережитого холода он пока не ощущал.

Воспоминаний в его голове было немного, и большинство из них были короткими и разрозненными. Богдан не отыскал в них даже имени, лишь одинокое воспоминание, где ма и па звали его малышом. К тому же ему мешала обжигающая боль, которая заставляла малыша рыдать, порождая безграничное желание, чтобы кто-то его пожалел. Он запнулся, упал и в добавок ко всему разбил нос о какой-то сук. Не сумев подняться, малыш горько разрыдался.

Плакал он долго. До тех пор, пока, наконец, не почувствовал холод. А потом вспомнил о божестве, которому поклонялось их племя. О божестве, что упало с небес и которое им не помогло. Он подскочил и двинулся к бывшему месту их обитания. Богдан поразился той силе, что придала ребёнку чистая ненависть.

А в это время Калисса не находил себе места от беспокойства. Изба Остромира была непривычно маленькой. Казалось, сами стены давили на него. Он задыхался. Не в силах этого переносить, он выскочил во двор и рванул рубашку за горловину. Стало легче. Он тяжело выдохнул. Едва не обратился.

«Надо избегать тесных помещений» — заключил он.

Темноту озарило яркое сияние ночного светила. Калисса посмотрел на небо. Луна была круглая, налитая, как дома. Лунной ночью тишина всегда широкая, а звуки случайны. Тишина, вертясь, беспрерывно устремлялась до самых небес. Эх, плохое они выбрали время. В полнолуние колдуны были как-никогда сильны.

— Впрочем Богдан сам колдун, — пробормотал он.

Справится как-нибудь, верно? А ежели нет? Что делать тут без него? Сейчас ему начинало думаться, что сам Чёрт подтолкнул к столь поспешному решению, пересечь границу миров. И понимал, что было полной глупостью так думать. Не имел Чёрт над ним власти. Тревога вновь нарастала. Калисса бросился за ворота и принялся наматывать круги по округе. Случайность или нет, но удерживать зверя внутри требовало титанических усилий в Яви. Он запустил пальцы в волосы.

Неожиданно его зоркие глаза выхватили начинающееся пожарище со стороны кремля. Калисса замер. Огонь стремительно превращался в ночное зарево, перепрыгивая с дома на дом. Но замер Калисса вовсе не поэтому, пляска языков пламени была знакома ему. Он узнавал в них Великого Юдо. И как в подтверждение неясных догадок мимо него, обдав жаром, проскакала большая огненная лошадь. Забор Остромира вспыхнул, а следом и дом.

— Ё-моё! — озвучил Калисса и кинулся вдогонку: — Мира, стой! Ты сожжёшь город.

Мира бежала быстро, но и Калисса не отставал. Когда он сравнялся с ней, то подгадал момент и совершил прыжок, оседлав огненную лошадь. Та немедленно встала на дыбы, выпуская из ноздрей горячее пламя. Огонь не пугал рождённого в пламени. Он лишь покрепче ухватился за гриву и потянул на себя, заставляя лошадь потерять равновесие, а в следующее мгновение уже кубарем катился по земле с Мирой в обнимку.

— Калисса? — удивленно произнесла она, когда их движение остановилось.

— Он самый, — отозвал златовласый.

— Я в Нави?

— Нет. В Яви.

— Ты в Яви? Как?! — ещё больше удивилась она.

— Лучше не спрашивай! — настроение Калисса совсем испоганилось. Он подскочил и не намереваясь что-то пояснять этой девчонке, развёл руками, указывая по сторонам: — Смотри, что творишь, девица. Решила весь город спалить? — а потом на себя глянул: — Черт побери, новый кафтан! Весь к чертям спалила!

Мира оглянулась и прикрыла рот ладошкой:

— Это я?

Улицу наполняли крики людей. Мира поднялась на дрожащих ногах, а затем совсем позабыв о полыхающем городе, схватила Калисса за руки с надеждой заглядывая в глаза:

— А где Богдан?

— Он в кремль пошёл тебя вызволять. Да видимо зря. Ты сама справилась.

Мира с ужасом посмотрела в ту сторону, откуда недавно прискакала:

— Мы должны вернуться, — решительно произнесла она. — Следом за мной из темницы сбежало ужасное чудовище.

— Чудовище? — переспросил Калисса. — Люди таких как я тоже чудовищами зовут.

— Это что-то другое. Более страшное, ненормальное ни для одного мира.

Мира не смогла бы объяснить откуда в ней эта уверенность. Просто знала и всё тут. Калисса внимательно изучил её лицо и опустился на одно колено:

— Никогда не думал, что предложу, но залазь ко мне на спину. Бегаю я всяко быстрее тебя.

Бежал Калисса ничуть не медленнее Богдана, уносящего ноги, когда-то от скверны. Каждый толчок ступни оставлял за собой глубокую вмятину.

— Что это было? — восклицали удивлённые люди, что торопились с вёдрами к месту пожарища, когда мимо них пролетала неясная вспышка.

Но вот особой заботы о тех, кого Калисса удостоил чести прокатить на своей спине, он не проявлял. Пару раз ей лишь чудом удалось не свалиться на поворотах. Благо, что к воротам кремля они добежали быстро, и Мира не успела растрясти все свои мысли. Но лёгкое головокружение от такой поездки всё же настигло. Она чуть пошатнулась и опёрлась рукою на каменную стену.

— Что будем делать? — спросила она, борясь с дурнотой.

Калисса не ответил, наблюдая за падающими с тёмных небес крупными белыми хлопьями. Мира протянула руку, поймав одну из них, которая тут же растаяла.

— Снег? Разве сейчас не лето?

— Неужто сама Мара пожаловала, — настал черед удивиться и Калисса.

Одиночные снежинки быстро превратились в целую лавину, отчего снег перестал таять, падая на землю. Огонь под его напором недовольно зашипел, утихая.

— Идём! — скомандовал Калисса. Он постучал кулаком по воротам, раз другой, третий. — Хорошо, — заключил он и хищно улыбнулся.

А в следующий миг весь переулок заполнило тело ящера с золотой чешуей, что блестела и сияла в отблесках потухающего пламени. Калисса не врал. Он был прекрасен! Ящер оказался вполне говорящий, потому что, вышибая ворота передней лапой громогласно озвучил:

— Тук-тук!

Щепки полетели во все стороны. Мира зажмурилась, а когда открыла глаза перед зияющим проёмом, где некогда находились ворота стоял Калисса в синем полуобгоревшем кафтане:

— Фух! Аж полегчало, — заметил он, откидывая прядь волос от лица. — Я же был учтив? — поинтересовался он, посмотрев на неё.

Мира кивнула, не найдя подходящих слов. и двинула за ним.

— А чего нас никто не встречает? Где все-то? — вопрошал Калисса, пока не наткнулся на крепко спящего, припорошенного снежком стража. — Это никак заклинание