Лесная обитель - Мэрион Зиммер Брэдли

– Да уж, надеюсь, – пробурчал Лициний. – Мы ж с ним задумали породниться еще когда ты только на свет появился. Клянусь Митрой, мальчик мой, если бы Мацеллий позабыл тебе сообщить, я б всерьез задумался, что у него там на плечах вместо головы. – Невзирая на грубоватый тон, в голосе хозяина звучали подлинная теплота и дружелюбие, от которых Гай давным-давно отвык, и юноша невольно смягчился. Приятно, когда тебе рады. Наместник принимает его как дорогого друга и будущего зятя – словно иначе и быть не может; в этом доме к нему отнеслись как к родному. Гай с болью в сердце осознал, что последний раз он ощущал себя частью большой семьи, когда гостил под кровом Бендейгида. Эйлан, Кинрик – что с ними будет? Доведется ли ему когда-либо узнать об их судьбе? Всю дорогу до Лондиния Гай изнывал от тревоги за них – не пора бы уже перестать?

– Что ж, сынок, – промолвил Лициний, – тебе, верно, не терпится познакомиться с невестой.

«Говори, не молчи», – приказал себе Гай. Но он так и не смог заставить себя погасить огонек в глазах старика и пробормотал что-то ни к чему не обязывающее. «Если я попытаюсь снова увидеться с Эйлан, ей не поздоровится», – строго напомнил себе юноша. Лучшее, что он может сделать для Эйлан, – это покорно пройти всю эту церемонию до конца. «Или я просто выдумываю оправдания, чтобы избежать открытого столкновения?» – спросил он себя.

Но Лициний уже поманил к себе одного из старших слуг – расторопного, хорошо одетого.

– Пошли за госпожой Юлией, – приказал он.

Гай понимал: самое время сказать, что он на брак по сговору не согласен и не желает иметь ничего общего с этим фиглярством, – но, не дожидаясь ответа, прокуратор тяжело оперся на костыль и поднялся на ноги.

– Она сейчас придет. Я вас, молодежь, оставлю – не буду вам мешать.

И не успел Гай подобрать нужных слов, чтобы задержать его, как Лициний уже захромал прочь.

Юлия Лициния вела хозяйство отца с тех пор, как три года назад умерла ее мать. Она была единственным ребенком в семье и с детства привыкла думать, что выйдет замуж за того, кого выберет для нее отец. Лициний рассказывал дочери, что сговорил ее с сыном Мацеллия; по крайней мере, это означало, что ее не отдадут за какого-нибудь незнакомого патриция в два раза ее старше, как случилось с несколькими ее подругами. Завидев приближающегося отца, девушка с нарочито беспечным видом сорвала спелый инжир с одного из деревьев в горшках, расставленных между колоннами атриума. Лициний просиял широкой улыбкой.

– Он уже здесь, родная, – Гай Мацеллий-младший, твой суженый. Ступай посмотри на него; в конце концов, это ж тебе за него замуж идти. Но ежели наш гость тебе не глянется, так я скажу, что на тебя не угодишь.

Юлия изумленно воззрилась на отца.

– Я не ждала его так скоро.

«И однако ж что смысла тянуть?» – подумала она про себя. Юлии не терпелось обзавестись собственным домом и семьей – чем-то таким, что принадлежало бы ей всецело и полностью; и, уж конечно, когда она родит молодому военному трибуну сына, он станет ценить ее превыше всего на свете. Вести хозяйство она уже привычна, но ей хотелось иметь детей, которые будут любить ее. Ее мать не сумела подарить Лицинию сына, но девушка была твердо намерена оправдать надежды своего мужа.

– Да и я не ждал, – добродушно откликнулся отец. – Я был бы только рад удержать мою девочку при себе чуть подольше. А теперь мне, верно, придется самому жениться на какой-нибудь почтенной вдове – надо же кому-то дом вести. Но наш юнец, как я понимаю, впутался в историю с какой-то девицей из местных, и Мацеллий считает, что женитьба заставит его образумиться. Так что…

«С девицей из местных?» Юлия изогнула брови. Разумеется, большинство отцов не стали бы так откровенничать с дочерью, но Лициний давно привык делиться с нею всем, что у него на уме и на сердце.

– Так что?..

– Так что юноша уже здесь, явился, не запылился, и пора вам, молодежи, наконец познакомиться друг с другом. Тебе, наверное, не терпится на него поглядеть?

– Мне любопытно, отрицать не стану. – Что же за мужа уготовила ей судьба? На одно сомнительное приключение можно посмотреть сквозь пальцы, но если он из тех, кто волочится за каждой встречной красоткой, пожалуй, такой муж ей не надобен.

– Ну, беги, дочка, – подбодрил ее отец. – И уж если ты ему не понравишься, я очень сильно удивлюсь!

Юлию захлестнула паника: на ней же старая туника, а волосы она толком и не уложила!

– В таком виде? – охнула она, сконфуженно пытаясь расправить складки так, чтобы спрятать пятно от ягодного сока.

– Он же приехал посмотреть на тебя, а не на твои наряды, – ласково пожурил ее отец. – Ты просто очаровательна. Он знает, что ты моя дочь, а все прочее значения не имеет. Беги посмотри на него и скажи, как он тебе. Не глупи, дитя.

Юлия понимала: возражать бесполезно. Лициний всегда был добр к дочери и частенько ей потакал, но уж если он что-то вбил себе в голову, сколько бы Юлия ни изводила отца просьбами и уговорами, он оставался тверд как кремень.

До слуха Гая снова донесся негромкий девичий смех, и ему почему-то вспомнилось, как Одиссей нежданно-негаданно повстречал на взморье царевну Навсикаю с прислужницами[24]. Когда же из-за одного из цветущих деревьев выскользнула сама девушка и направилась к нему, он завороженно воззрился на нее во все глаза.

Девушка? Да она совсем еще ребенок, в первое мгновение подумал Гай; он и сам высоким ростом не отличался, но вошедшая незнакомка едва доставала ему до плеча. Изящная головка; густая волна темных кудрей нетуго перехвачена у основания шеи. Глаза тоже темные – бесстрашно смотрят прямо ему в лицо. Девушка, верно, только что рвала и ела ягоды: ее нарядная белая шерстяная туника и губы измазаны розовым соком. Отец говорил, ей пятнадцать, но на вид больше двенадцати не дашь.

– Ты ведь Юлия Лициния?

– Она самая. – Девушка смерила его взглядом. – Мой отец обещал меня в жены какому-то полукровке, наполовину римлянину, наполовину варвару; я пришла посмотреть на него. А ты кто такой?

– Боюсь, я тот самый полукровка и есть, наполовину римлянин, наполовину варвар, – суховато откликнулся Гай.

Девушка невозмутимо осматривала его с головы до пят: Гаю ощущал себя как подсудимый в преддверии приговора. И тут Юлия хихикнула.

– Что ж, с виду ты