Лесная обитель - Мэрион Зиммер Брэдли

народ пастухов и земледельцев, жили небольшими поселениями; но центром жизни римского общества был город с его лавками и термами, игрищами и театрами. Мост соединял Лондиний с южным трактом и другими дорогами, уводящими на север и на запад. По этим артериям в город текли товары из самых дальних уголков провинции; у верфей вставали на якорь корабли, привозившие грузы со всей империи.

Водя гостей по городу, Гай получил возможность хорошо изучить Лондиний – и при этом знакомился и общался с людьми весьма влиятельными. Когда юноша набрался смелости задать вопрос Лицинию, тот подтвердил, что именно так оно и задумано.

– Видишь ли, если брак этот окажется удачным… – промолвил Лициний и умолк, не докончив фразы. – Ты же знаешь, сыновей у меня нет, Юлия – мое единственное дитя, и если все пойдет как надо, ей позволят мне наследовать. Но, разумеется, женщина, какой бы способной она ни была, может только передать все, чем владеет, своему супругу. Вот почему мне так приятно выдать ее за сына моего старейшего друга – глядишь, в один прекрасный день ты займешь место в сенате!

Только теперь молодой офицер вполне оценил замысел Мацеллия. Став мужем Юлии, Гай в будущем сможет по закону занять положение, на которое его отец утратил права из-за своего неблагоразумного брака. Юноша не был бы сыном Мацеллия, если бы остался равнодушен к открывающимся перед ним возможностям – в конце концов, это так по-человечески! Пожив немного в Лондинии, Гай уже смотрел на жизнь другими глазами: он начал понимать, чего лишился бы, если бы сбежал вместе с Эйлан. Но честно ли он поступил с нею? Оставалось только надеяться, что Эйлан понимает – если бы не опасность, нависшая над нею самой, и если бы не воля отца, он ни за что на свете не покинул бы любимую.

Гай и думать не думал, что Юлия осведомлена о его неприятностях, пока девушка сама не завела об этом разговор.

– Отец говорил мне, – промолвила она как-то раз после вечерней трапезы, когда они с Гаем вдвоем сидели на террасе и любовались, как запоздалый летний закат золотит купол базилики, – будто тебя сюда услали потому, что ты впутался в какие-то там отношения с местной девушкой, дочкой изгоя, объявленного вне закона. Расскажи мне о ней. Сколько ей лет?

Гай покраснел до ушей и закашлялся, скрывая смущение. Ему и в голову не могло прийти, что Лициний обо всем расскажет дочери. Ну да, может, оно и к лучшему: между ними с Юлией не должно быть места недомолвкам.

– Несколькими годами старше тебя. – На самом деле Юлии сейчас, наверное, ровно столько же, сколько было Эйлан, когда он впервые ее увидел. При том, что девушки были такими разными, Юлия казалась воплощением целомудренной чистоты – не эти ли чистота и непорочность так пленяли его в Эйлан?

Прокуратор не давал молодому офицеру сидеть сложа руки, а в местном обществе он пользовался немалым успехом. У юноши-полукровки просто голова шла кругом. Когда-то он сказал отцу, будто не честолюбив, но ведь тогда он еще не понимал, сколько выгод сулят нужные связи и богатство.

Юлия сочувственно улыбнулась ему.

– Тебе очень хотелось на ней жениться?

– Мне казалось, что да. Я был влюблен. Я же тогда еще не познакомился с тобой, – быстро добавил Гай, гадая про себя, понимает ли Юлия, что такое любовь.

Девушка посмотрела на него долгим пристальным взглядом.

– Мне кажется, тебе следует еще раз с нею повидаться до того, как мы поженимся, – промолвила она, – просто чтобы убедиться, что ты не станешь тосковать по ней, когда возьмешь в жены меня.

– Я твердо намерен стать тебе хорошим мужем… – начал было Гай, но Юлия либо не поняла, либо притворилась, что не понимает. В ее темных глазах Гаю ничего не удавалось прочесть. А вот у Эйлан глаза ясные и прозрачные, как лесное озеро.

– Видишь ли, – заявила дочь Лициния без обиняков, – мне не нужен муж, который мечтает о другой. Я считаю, тебе в самом деле следует с нею увидеться и решить, как жить дальше. Тогда, когда ты вернешься, я буду знать, что ты действительно хочешь жениться именно на мне.

Рассуждает Юлия в точности как ее отец, когда обговаривает условия очередного контракта, мрачно думал Гай; ее послушать, так брак это своего рода карьера. Но ведь, учитывая, что воспитывалась Юлия в столице, видимо, именно так она на замужество и смотрит – как на способ возвыситься! А какая еще карьера возможна для римлянки? Что она может знать о пламени, которое толчками разливается в крови, когда грохочут барабаны Белтайна, или о тоске, что терзает сердце, словно музыка пастушьих свирелей с холмов?

Как бы то ни было, Мацеллий принял все меры к тому, чтобы Гай никогда больше не смог увидеться с Эйлан. Наверняка даже Юлия пришла бы в ужас, узнав, что его возлюбленная по местным меркам то же самое, что девственная весталка. А Юлия уже вовсю строила планы, и у Гая снова возникло ощущение, будто он стоит на пути атакующей конницы.

– Отец собирается послать тебя на север с депешами для Агриколы…

Гай изогнул бровь: он слышал об этом впервые, но не слишком-то удивился. Юлию обожали все чиновники табулария[25], а они первыми узнают о любых изменениях в приказах. «А последним, как всегда, узнает тот, кого эти приказы касаются более всех прочих», – недовольно подумал юноша.

– По дороге ты сможешь выкроить время и повидаться с этой девицей. А когда вернешься, ты должен быть точно, совершенно точно уверен, что хочешь жениться на мне и ни на ком другом.

Гай с трудом удержался от улыбки: не так уж много она знает, как хочет показать, если вообразила, будто на государственной службе остается время для посторонних разъездов. Ну да он что-нибудь придумает: Гай представил себе, что снова увидит Эйлан, и сердце у него учащенно забилось.

Хвала Венере, Юлия не догадывалась, что за мысли бродят в голове у Гая, – хотя порою ему и казалось, что невеста его обладает способностями Сивиллы. Впрочем, может статься, все женщины немного ясновидящие. А Юлия уже защебетала о своем брачном покрывале[26]: его сошьют из какой-то немыслимо прекрасной ткани, которую караван привезет в Лондиний через полмира.

Пожалуй, вернуться в действующую армию будет немалым облегчением, даже если для этого придется отправиться в каледонскую глухомань, мрачно подумал Гай.

Глава 17