Фантастика 2025-159 - Алексей Небоходов

Камера деликатно скользила по их силуэтам, фиксируя страсть без пошлости – сцепленные руки, изгиб спины, разметавшиеся волосы. Тюрин целовал её плечи, ключицы, спускаясь ниже, а Ольга выгибалась навстречу, тихо постанывая.

Внезапно Тюрин застонал особенно громко, его тело напряглось и содрогнулось. Движения стали рваными, хаотичными, и через мгновение он обмяк на ней, тяжело дыша.

– Простите… – выдохнул он.

Ольга почувствовала, как тело Тюрина ослабло, но её желание не было удовлетворено. В ней взорвалась энергия, требующая выхода. Вдохнув глубоко, она отодвинула мужчину чуть назад, и собственные её руки потянулись к его бедрам, чтобы направить его вновь к себе. Она не позволила себе остановиться.

Словно в ритме танца, она начала двигаться сама, толкая его обратно внутрь себя, шаг за шагом ускоряя темп. Её импульсы были уверенными и настойчивыми – она искала завершение своего собственного путешествия. Постепенно её движения становились всё более энергичными и уверенными, словно она нашла мелодию, давно скрытую в самих стенах этого импровизированного жилища.

Тюрин удивленно смотрел на неё, его глаза ещё оставались затуманенными мгновением прошедшего наслаждения, но теперь он был свидетелем её неудержимой решимости достичь кульминации. Его дыхание участилось: делая вдохи резкими и короткими – отражение её собственных жадных движений.

Она сосредоточилась на своих ощущениях, доверяясь интуитивному потоку – каждый толчок был как удар барабана в оркестре их страсти.

Казалось, каждый уголок комнаты вибрировал в унисон с их сердцами. Лицо Ольги отражало гамму чувств: блаженное упоение смешивалось с тенями напряжённого ожидания. В пылу своих усилий она ощутила волны тепла, которые скользили по телу и заполняли её разум сладким забытьём.

Дыхания сплетались в безудержном танце из желания и надежды на освобождение. С каждым движением она поднималась всё выше к вершине наслаждения.

И когда момент наконец настал – он захлестнул её с головой: волна накрыла неожиданно мощно, почти сокрушая своим великолепием. Она вздрогнула, будто пробуждаясь после долгого сна.

Камера, словно всевидящее око, неумолимо фиксировала каждое движение, каждое прикосновение, плавно смешивая реальные эмоции с искусной игрой света и тени. Она безмолвно следила за ними, как опытный хронист, запечатлевающий на плёнке историю страсти, развернувшуюся в импровизированных стенах этого своеобразного жилища. Каждый громкий выдох и тихий стон становились звуковыми маркерами, подчёркивая интенсивность момента.

– Стоп! – скомандовал Михаил. – Снято! Браво!

Актёры замерли, тяжело дыша. Тюрин поспешно скатился с дивана, а Ольга села, поправляя растрепавшиеся волосы.

– Извините, если… если я перестарался, – пробормотал он.

– Всё в порядке, – улыбнулась она, накидывая платье. – Это же кино.

Но в её глазах мелькнуло нечто, от чего Тюрин покраснел ещё сильнее.

– Потрясающе! – воскликнул Сергей. – Дмитрий Андреевич, ты прирождённый романтический герой! А переход от неловкости к страсти – просто гениально!

– Согласен, – подхватил Алексей. – Особенно момент, когда ты взял её на руки: я думал, оба рухнете на пол!

– Эй! – возмутился Тюрин. – Я просто вошёл в образ!

Все рассмеялись, разрядив напряжение. Владимир Фёдорович, не выдержавший и подсматривавший из-за ящиков, поспешно сделал вид, что изучает какие-то бумаги.

На следующий день снимали другую сцену. Ольга-Калугина металась по импровизированному кабинету, как тигрица в клетке. Её лицо пылало праведным гневом, кулаки сжимались и разжимались, глаза метали молнии. Михаил-Самохвалов только что покинул кабинет, оставив после себя ядовитые намёки на корыстные мотивы Новосельцева.

– Так вот оно что! – прошипела она, швыряя папку на стол с такой силой, что «Нормы усушки» разлетелись по всей комнате. – Использовал меня! Подлец!

Она нажала на кнопку импровизированного селектора:

– Вера! Немедленно найдите Новосельцева! Пусть явится ко мне! Сейчас же!

Сергей, снимавший крупным планом разъярённое лицо главной актрисы, восхищённо покачал головой: Ольга Петровна превзошла саму себя. Это была настоящая ярость обманутой женщины.

Через минуту дверь робко приоткрылась, и появился Тюрин-Новосельцев, по виду которого было ясно, что он не подозревает о грядущей грозе.

– Вы звали, Людмила Прокофьевна? Насчёт отчёта по картофелю?

– Картофелю?! – взревела она так, что он отшатнулся. – Вы ещё смеете говорить о картофеле?!

Когда она вскочила из-за стола, её глаза пылали яростью:

– Я всё знаю, Новосельцев! Всё! Ваши грибные разговоры, ваше вчерашнее… представление! Это была игра! Вам нужно моё место!

Тюрин растерянно заморгал, не понимая:

– Людмила Прокофьевна, какое место? О чём вы?

– Не прикидывайтесь! – она схватила со стола первый попавшийся предмет, оказавшийся тем самым «швейцарским массажёром», и замахнулась. – Самохвалов всё рассказал!

– Самохвалов? – начал понимать Тюрин. – Этот… да он же врёт!

– Врёт? – Ольга швырнула в него «массажёр», но промахнулась. – А кто вчера клялся в любви? Кто говорил, что сходит с ума?

– Но я правда схожу с ума! – воскликнул он, уворачиваясь от летящей папки.

– Да? От предвкушения кресла начальника?

Она бросилась на него с кулаками. Тюрин пытался защищаться, не решаясь дать отпор женщине. Они кружили по кабинету в абсурдном танце – она нападала, он отступал, натыкаясь на мебель.

– Людмила Прокофьевна! Остановитесь! Выслушайте меня!

– Молчать! – она замахнулась счётами.

В этот момент дверь распахнулась, и вбежала Лена-Вера:

– Людмила Прокофьевна! Что происходит? Я слышала крики!

Её появление отвлекло дерущихся. Тюрин инстинктивно схватил Веру и прикрылся ею, словно щитом:

– Вера! Скажите ей! Я не карьерист! Я правда…

Но тут произошло непредвиденное. В пылу борьбы его рука, обнимавшая Веру за талию, соскользнула ниже и оказалась у неё под юбкой. Все трое замерли.

– Ой… – выдохнула Вера, её глаза расширились.

Тюрин хотел отдёрнуть руку, но вместо этого почему-то сжал сильнее. Может, адреналин драки, может, близость молодой женщины – но что-то в нём переключилось.

– Вера… – хрипло произнёс он, и в голосе его не было прежней робости.

Лена-Вера отлично сыграла момент трансформации. Её глаза потемнели, губы приоткрылись, и она прижалась к нему ближе:

– Товарищ Новосельцев…

Дальше всё произошло стремительно и неожиданно для всех, включая съёмочную группу. Тюрин развернул Веру к себе и впился в её губы поцелуем – страстным, требовательным, совсем не похожим на робкого статистика.

Вера ответила с энтузиазмом, обвивая руками его шею. Их тела были спрессованы вместе, и внезапно комичная драка превратилась в нечто совсем иное.

– Что вы делаете?! – ахнула Калугина, но в её голосе было больше изумления, чем гнева.

Тюрин, не прерывая поцелуя, подхватил Веру и усадил на стол. Документы полетели во все стороны. Его руки скользили по её бёдрам, задирая юбку, а она обхватила его ногами за талию.

– Новосельцев! – Калугина сделала шаг вперёд, но остановилась, заворожённая зрелищем.

Страсть молодых любовников была заразительна. Вера откинула голову, позволяя Тюрину целовать её шею, в то время пальцами она расстёгивала его рубашку.

– Не