Последний исповедник - Эдуард Сероусов

Томас стоял у перил моста, наблюдая за потоком людей внизу. Здесь, на границе миров, камеры наблюдения были менее эффективны, а алгоритмы распознавания лиц и эмоций работали с погрешностями из-за плохого освещения и большого скопления людей. Идеальное место для встречи, которую лучше не афишировать.

– Плохое место для приличного человека, – раздался голос позади него. – Особенно в такое время.

Томас не обернулся, продолжая смотреть вниз: – Я бы сказал, это место определяется не географией, а обстоятельствами.

Человек подошел и встал рядом, опираясь на перила. Даниэль Ривера, журналист криминальной хроники, был невысоким полным мужчиной с вечно взъерошенными волосами и проницательными глазами. Когда-то, до "Великого Очищения", они с Томасом были знакомы – Ривера часто брал интервью у профессора Лазаря для статей о влиянии религии на общество. Теперь они встречались редко и только по необходимости.

– Слышал, ты интересуешься недавними происшествиями, – сказал Ривера, не глядя на Томаса. – Смертями определенного рода.

– Я заметил некоторые… закономерности, – осторожно ответил Томас. – Информация, которой не найдешь в официальных новостях.

Ривера хмыкнул: – Мало что можно найти в официальных новостях, кроме прогноза погоды, да и тот подправляют для поднятия общественного настроения. – Он понизил голос. – У тебя есть теория?

– Скорее, вопросы. Элизабет Кларк и Маркус Штайн – связаны ли их смерти? Что говорит следствие? И было ли что-то необычное в способе их убийства?

Журналист бросил быстрый взгляд на Томаса: – Откуда такой специфический интерес?

– Академическое любопытство. Старая привычка анализировать паттерны, – Томас поправил очки. – К тому же, я знал Кларков. Давно, в университете.

Ривера помолчал, словно оценивая, сколько информации можно безопасно раскрыть.

– Официально это два отдельных расследования. Кларк – возможное самоубийство, Штайн – возможное ограбление с летальным исходом. Но неофициально… – Он оглянулся. – Инспектор Ковач, ведущий оба дела, видит связь. Способ убийства в обоих случаях слишком… символичен.

– Символичен? – переспросил Томас, стараясь не выдать своего волнения.

– Кларк умерла от того же редкого нейротоксина, что был обнаружен в посмертном анализе ее мужа. Это не попало в официальный отчет о его смерти – там указали естественные причины, связанные с его болезнью. Но повторный анализ, проведенный после смерти Элизабет, показал следы вещества.

Томас почувствовал, как сжимается его горло. Подтвердилось самое страшное: Элизабет действительно убила мужа, как призналась на исповеди. И кто-то наказал ее тем же способом.

– А Штайн? – спросил он, стараясь сохранять ровный тон.

– Забит до смерти, предположительно тем же типом дубинки, которую используют сотрудники службы безопасности "Нейротех" для подавления рабочих протестов. Штайн сам разработал эту модель – особая конструкция, максимизирующая боль, но минимизирующая риск летального исхода. Идеально для запугивания. – Ривера покачал головой. – По иронии, его забили до смерти десятками ударов, растянутых во времени. Он умирал медленно, мучительно.

– Как от него самого умирали другие, – прошептал Томас.

– Что? – Ривера повернулся к нему.

– Ничего. Просто… страшная ирония.

Журналист прищурился: – Ты что-то знаешь, Томас. Что-то, что не говоришь мне.

Томас покачал головой: – Просто размышляю. Два убийства, в обоих случаях жертвы словно получают то, что… – он замолчал, подбирая слова, – …что они могли причинить другим.

– Око за око, – кивнул Ривера. – Библейский принцип. И знаешь, что самое интересное? На месте преступления Штайна нашли символ – выцарапанные на стене цифры, которые при правильной интерпретации дают библейскую цитату о возмездии.

Томас напрягся: – Какой именно символ?

– 2-1-24 – Исход, глава 21, стих 24: "Око за око, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу". Классический принцип талиона. – Ривера внимательно посмотрел на Томаса. – Но ты и сам это знаешь, профессор, не так ли?

Томас пожал плечами: – Я преподавал семиотику религиозных текстов. Трудно забыть такие базовые вещи.

– Ковач считает, что убийства могут быть связаны с подпольной религиозной группой. Возможно, радикальным течением, решившим вершить "божественное правосудие". – Ривера понизил голос. – Департамент когнитивного здоровья уже проявляет интерес к расследованию. Если они возьмут дело под контроль…

Он не закончил фразу, но Томас понимал, что это означает. Если расследованием займется Департамент, это превратится в масштабную охоту на любые формы религиозной активности. Пострадают не только виновные, но и тысячи невинных подпольных верующих.

– Есть какие-то зацепки? – спросил Томас. – Подозреваемые?

– Ковач работает в одиночку, делится информацией неохотно. Но я слышал, что они обнаружили следы нестандартного шифрованного трафика с устройства Элизабет Кларк незадолго до ее смерти. Возможно, она связывалась с кем-то через даркнет.

Томас сохранил нейтральное выражение лица, но внутренне напрягся. Речь явно шла о сеансе исповеди.

– И это всё?

– Пока да. Но Ковач – хороший детектив, один из лучших. Если есть след, он его найдет. – Ривера поправил воротник куртки. – Теперь твоя очередь, Томас. Зачем тебе эта информация?

Томас уже подготовил правдоподобный ответ: – Я работаю над исследованием психологических архетипов в современном обществе. Интересуюсь, как древние концепции вины и наказания трансформируются в пост-религиозном мире. Эти случаи – интересный материал.

Ривера выглядел скептичным: – Рискованная тема для исследования в наши дни.

– Оно одобрено. Академический анализ деструктивных психологических конструктов с целью их лучшего понимания и предотвращения. – Томас слегка улыбнулся. – Всё абсолютно легально.

Журналист некоторое время изучал его лицо, затем кивнул: – Если узнаю что-то новое, дам знать. Но будь осторожен, Томас. Эта история пахнет большими неприятностями.

После ухода Риверы Томас еще некоторое время стоял на мосту, обдумывая полученную информацию. Его худшие опасения подтвердились – убийства были связаны с исповедями. Кто-то каким-то образом получал доступ к содержанию признаний и использовал эту информацию для вынесения и исполнения своего извращенного "приговора".

Но как? И главное – кто? Кто мог иметь мотив и возможность для такого сложного и рискованного плана?

Томас решил, что пришло время увидеть все своими глазами. Он должен был посетить место второго убийства, найти эту библейскую надпись. Возможно, в ней содержался ключ, который помог бы ему понять логику убийцы.

Жилой блок, где жил Маркус Штайн, располагался в Секторе 23 Матрицы – престижном районе для высокооплачиваемых специалистов корпоративного сектора. Пятнадцатиэтажное здание с фасадом из умного стекла, меняющего прозрачность в зависимости от времени суток и погодных условий, возвышалось над окружающими строениями.

Подойти ближе было невозможно – территория вокруг здания была оцеплена дронами службы безопасности, а по периметру дежурили сотрудники полиции. Расследование убийства такого уровня привлекало повышенное внимание.

Томас остановился на безопасном расстоянии, делая вид, что интересуется витриной магазина напротив. Через отражение в стекле он наблюдал за зданием, пытаясь оценить ситуацию.

Выхода не было – легально попасть внутрь он не мог. Но ему нужно было увидеть эту надпись, понять, есть