Император Пограничья 16 - Евгений И. Астахов

Ярость вспыхнула в груди — белая, ослепляющая. Пальцы сжали рукоять Фимбулвинтера так, что побелели костяшки. Клинок отозвался холодом, готовый к бою.

«Ты пытаешься меня сломать, — произнёс я ровно. — Не выйдет».

«Сломать?» — искреннее удивление. — Зачем? Ты и так сломан, Хродрик. Был сломан тысячу лет назад, когда потерял жену. Потом брата. Потом собственную жизнь. Я просто констатирую факты'.

Тьма в портале пульсировала медленно, ритмично — словно огромное сердце.

«Знаешь, в чём была твоя главная ошибка? — голос стал почти задумчивым, как у учителя, объясняющего урок нерадивому ученику. — Ты строил слишком быстро. Объединял тех, кто не хотел единства. Силой сгонял волков в одну стаю и удивлялся, когда они начинали грызть друг друга».

«Я объединил разрозненные племена перед лицом общей угрозы, — возразил я. — Без империи человечество погибло бы в первый же Гон».

«Возможно, — голос стал уклончивым. — Но хаос и раздробленность — естественный порядок для вашего вида. Вы не созданы для единства. Каждый тянет в свою сторону, каждый хочет быть вожаком. Стоило тебе умереть — и всё посыпалось. Хотя, признаю, некоторым… процессам помогли ускориться».

Я уловил это. Небрежно оброненная фраза. Слишком небрежно.

«Кто-то помог?»

Молчание. Долгое, тяжёлое.

«Какой интересный вопрос, — наконец произнёс голос. В нём появилась новая нотка — что-то похожее на уважение. — Ты стал умнее, Хродрик. Или осторожнее. Раньше ты бы не заметил».

«Так кто?»

«Не я, — ответ прозвучал почти честно. — Мне не было нужды вмешиваться. Достаточно было просто наблюдать. Остальное ваш вид сделал сам. Как всегда».

Не он. Но кто-то. Кто-то, кто раздувал угли раздора после моей смерти. Кто превращал союзников во врагов, кто сеял недоверие между княжествами.

Мысль царапнула разум и ушла — я отложил её на потом. Сейчас важнее было другое.

«Чего ты хочешь? — спросил я напрямую. — Зачем этот разговор?»

«Хочу? — в голосе зазвучало что-то похожее на философскую задумчивость. — Я ничего не хочу, Хродрик. Желания — это ваша слабость, не моя. Я просто есть. И делаю то, для чего существую».

«А для чего ты существуешь?»

Тьма в портале всколыхнулась, и на мгновение мне показалось, что я вижу в ней звёзды — далёкие, холодные, мёртвые.

«Чтобы исправлять ошибку, — голос стал глубже, древнее. — Жизнь — это аномалия, Хродрик. Временный сбой в вечном порядке вещей. Материя стремится к покою, энергия — к рассеиванию. Энтропия — единственный закон, который невозможно нарушить. Всё, что живёт, однажды умрёт. Всё, что построено, однажды разрушится. Я лишь… ускоряю неизбежное».

«Ты убиваешь миллионы», — процедил я.

«Я возвращаю их к норме, — поправил голос без тени эмоций. — Мои дети — не монстры. Они — естественное состояние материи. Тела без бремени сознания. Плоть, свободная от страдания. Разве это не милосердие?»

Безумие. Холодное, логичное, абсолютное безумие. И самое страшное — в его словах была своя извращённая логика.

'Сколько осталось порталов? — я вернулся к тому, что имело практическое значение. — Гаврилов Посад — единственный?

«Достаточно, — в голосе мелькнуло раздражение. Первая эмоция, которую я смог распознать. — Больше, чем ты думаешь. Меньше, чем боишься».

«Гоны связаны с порталами?»

Пауза. Я понял, что нащупал что-то важное.

«Ты задаёшь правильные вопросы, — голос стал осторожнее. — Но не жди, что я отвечу на все, иначе это было бы неспортивно. Скажу лишь одно: порталы — это двери».

…А двери открываются в обе стороны. Значит, люди теоретически могут пройти туда, откуда приходят Бездушные.

Мысль развернулась дальше. Для Того-кто-за-Гранью портал Чернышёва был одновременно угрозой и возможностью. Угрозой — потому что через эту дверь люди могли проникнуть в его мир, добраться до самого властителя. Возможностью — потому что каждый новый портал означал ещё одну точку вторжения, ещё один плацдарм для атаки на Землю.

Вот почему карательная акция была такой стремительной. Чернышёв открыл дверь — и в тот же миг через неё хлынули Бездушные. Не случайный прорыв, не постепенное просачивание. Целенаправленный удар, уничтоживший всё живое в Гавриловом Посаде за считанные часы. Тот-кто-за-Гранью не мог позволить людям изучить портал, понять его природу, научиться использовать.

Но закрывать его он тоже не стал. Превратил в свой форпост, поставил Кощея-стража. Типичная тактика — обратить угрозу в преимущество.

«Ты боишься, — произнёс я медленно, проверяя догадку. — Люди могут добраться до тебя. Вот чего ты боишься. Людей, которые могут пройти через портал в твой мир».

Молчание. Абсолютное, звенящее.

Вот почему Гаврилов Посад был уничтожен так стремительно. Не жадность, не голод — страх. Чернышёв открыл дверь, через которую человечество могло добраться до того, кто веками управляет этой чумой. И тот ударил первым, пока люди не успели понять, что получили в руки.

А потом — смех. Тихий, шелестящий, как шёпот умирающих звёзд. Но в нём не было веселья.

«Осторожнее, Хродрик, — голос стал холоднее. — Любопытство погубило не одну цивилизацию. Твой брат Трувор тоже любил задавать вопросы. Посмотри, к чему это привело».

Угроза. Первая прямая угроза за весь разговор.

«Кто ты? — спросил я напрямую. — Бог? Первый из Бездушных? Или что-то иное?»

«Бог? — в голосе зазвучало что-то похожее на веселье. — Какое человеческое понятие. Вы всегда пытаетесь втиснуть непостижимое в знакомые рамки. Я — то, что было до богов. И то, что останется после них. Этого достаточно».

Уклончивый ответ. Ожидаемо. Но даже уклончивость говорила о многом — существо не хотело раскрывать свою природу. Значит, в этом знании была какая-то сила.

И тут меня кольнуло осознание. Военный инстинкт, отточенный десятилетиями битв.

Что-то было не так.

Я стоял перед порталом уже несколько минут. Разговаривал с Властителем Бездушных, слушал его откровения, задавал вопросы. А он — отвечал. Терпеливо, подробно, с удовольствием.

Почему?

Тот-кто-за-Гранью не атаковал. Не пытался прорваться через портал. Не натравил на меня армию Бездушных, которая наверняка была где-то рядом. Просто говорил.

«Ты тянешь время», — произнёс я вслух.

Молчание. Короткое, но красноречивое.

«Портал слишком узок, чтобы ты мог пройти».

«Возможно, — голос не изменился, но я уловил что-то. Напряжение? — Или, возможно, мне просто интересно поговорить».

Ложь. Или полуправда. Существо, для которого время ничего не значит, не стало бы тратить его на беседы без причины. Пока мы разговариваем, что-то происходит. Что-то, чего я не вижу.

«Впрочем, не торопись с выводами, — голос стал вкрадчивым. — У нас ещё есть тема для разговора. Хильда. Твоя жена».

Имя ударило под дых.

«Она умерла от случайной атаки моих детей, пока ты был в походе. Так тебе сказали, верно?»

Кровь застыла в