Дом бурь - Йен Р. Маклауд

– Слушай, слушай… я все время забываю рассказать тебе, что у Мэрион Прайс была одна теория. Взгляд на мир, придающий ему абсолютный смысл. Даже нынешняя битва, и эти… – Владычица жуков тряхнула своей дребезжащей мантией из насекомых – теперь из-за галлюгаза Клейду казалось, что все они стрекочут и копошатся. – Если бы я только могла вспомнить. Что же это была за теория? – Она склонила голову набок. – Что-то про жизнь и одновременно про смерть, о том, что они имеют одинаковую важность и сплетаются друг с другом в безупречном узоре…

Клейд и Владычица жуков соображали все хуже по мере того, как усиливалось сияние галлюгаза, тянулся день и продолжалась битва. Она рассказала, как в начале войны ее вместе с мужем отправили заботиться о раненых, и работа была отличная, весьма интересная, ведь ее увлечением были насекомые, и она никогда в жизни не встречала такого разнообразия оттенков и форм; личинки, черви, мухи, вши человечьи и драконьи, скорпионы, осы, блохи и жуки прекрасно себя чувствовали во время войны, в отличие от людей.

К этому времени стрельба из крупнокалиберных орудий в основном стихла, и остался только треск стрелкового оружия, редкие тихие взрывы гранат и крики раненых. Все указывало, что битва заканчивается и оставшиеся позиции противника зачищаются. Вопрос лишь в том, подумал Клейд, пока женщина продолжала бормотать и бредить о своей прошлой, потерянной жизни, кто победил?

Бабах! Крики, голоса солдат. Клейд выглянул из-за остатков стены. Галлюгаз рассеялся, но было трудно сказать, насколько измененный мир, который он теперь видел снаружи, был реален, а насколько представлял собой кошмарную иллюзию. Неподалеку лежала голова, и похожая на скорпиона тварь грызла изодранную плоть на шее. Огромные черные стаи мух, которые каким-то образом появлялись в конце каждой битвы, затмевали потускневший свет.

Бабах!

Владычица жуков хихикнула.

– Я же говорила, что восточники победят, ага? Но не думаю, что мы произведем на них сильное впечатление. Хм… наверное, стоит показать им это… – Она опять достала потрепанный обрывок газеты с фотографией. – Я могла бы сообщить, что знакома с Мэрион Прайс…

– Все так говорят.

– Ах, но я-то знала ее на самом деле. Ты, наверное, совсем не слушал? Я познакомилась с ней в чудесном местечке под названием Инверкомб. Ты наверняка о нем знаешь. Оно на берегу Бристольского залива, и не так уж далеко от Айнфеля. А-а, значит, про него ты в курсе – про все эти байки, хе-хе, о подменышах и гремлинах? Когда-то Мэрион Прайс ничего особенного собой не представляла, была обычной горничной, хоть и весьма миловидной. У нее была интрижка с бедным больным парнем… я вроде его упоминала. Как же его звали? Короче, он был какой-то богатей из важной гильдии, точно с Востока. Ну, неплохой малый, и у них с Мэрион все, как говорится, сложилось. Я даже слышала, что они ожидали прибавления в семействе.

– Прибавления?..

– Ну, ты понимаешь. – Владычица жуков выпятила живот, покрытый мотыльковыми крыльями. – Впрочем, к тому времени все уже пошло наперекосяк, да так и продолжается до сих пор. Сомневаюсь, что ребенок вообще выжил. Как же звали парня? И еще была его мать…

Клейд съежился среди руин убежища из кирпичей и земли и перестал слушать, его охватила внезапная дрожь. Последователи плохо помнили недавние повседневные события, что уж говорить о том, что случилось много лет назад, и все-таки, невзирая на топот и стрельбу восточников-победителей, которые становились все ближе, он ощутил во Владычице жуков, ее историях, ее жужжащей, копошащейся мантии некую важную истину. Горничная… какой-то высокородный юноша… и место недалеко от Айнфеля. Инвер… как его там? Не об этом ли упоминал Сайлус?

– Расскажи еще раз, – прошептал он. – Неужели все…

И тут в дырах в кирпичной кладке показались солдатские сапоги и ружья.

– А ну встать. – Восточник самого высокого ранга смотрел на них сверху вниз единственным бешеным глазом, улыбаясь, и на его заляпанной кровью униформе сидело множество мух. – Славненько все в итоге сложилось, да? – Остальные солдаты тихонько рассмеялись, а один взвел курок, но тут Владычица жуков вскочила и замахала дребезжащими руками.

– Послушайте, пожалуйста, послушайте…

Она пробормотала что-то невнятное, окруженная роем мух. На миг он стал таким плотным, что Клейд утратил способность дышать и видеть.

– Вы что, не знаете, кто я такая? – крикнула она сквозь оглушительное жужжание, когда солдаты отшатнулись. – Эй, дураки, – я Мэрион Прайс! Разве не видно? – Она, по-прежнему окруженная трупными мухами, запела – и голос оказался таким чистым и красивым, что даже Клейд на миг уверовал.

Владычица жуков закружилась, покрытая блестящими насекомыми, и выглядела она при этом на удивление восхитительно. В лучах жаркого заката, от которого блестели крыши и механизмы расположенной неподалеку узловой станции, она могла быть кем угодно – чьей-то спасительницей или злым роком. Солдаты беспокойно переглянулись.

– Она же врет?

– Ну конечно…

Но оружие все-таки опустили и повернулись к капралу, а Владычица жуков все пела, покачиваясь и воздев руки.

– Сдается мне, ее нам лучше оставить. Отведите в тот ангар для допроса. Пусть посидит до утра.

– Думаете, и впрямь она?

– Старовата…

– Пусть померзнет ночью, да?

– А с ним что делать?

Кто-то снова взвел курок, и Клейд увидел перед собой дуло, отверстие в мире.

– Беги! – крикнула Владычица жуков.

Клейд сиганул вверх по склону, и в ожидании выстрела казалось, что с его спины содрали кожу. Но выстрел так и не прозвучал.

Клейд сбежал.

Милый Мальчик освободился.

III

Месяц, последовавший за победой при Дройтвиче, был месяцем неуклонного продвижения вперед. Офицерам Ральфа, а в минуты хорошего настроения и ему самому действительно казалось – когда они следовали по плавно петляющим дорогам и занимали незащищенные и часто почти пустые города, – что Запад стремительно отступает. Но потом случился Херефорд. Даже погода, до того мягкая, сухая и теплая, предала их, обернувшись проливным дождем как раз в тот момент, когда они обустраивали передовые позиции, а вместе с раскатами грома загрохотали, засвистели снаряды западной артиллерии.

Ужасная патовая ситуация привела к тому, что несколько жизненно важных недель были потрачены впустую, а еще – погублено множество людей, драгоценных снарядов и припасов на грязных дорогах и поврежденных путях, которые змеились от предположительно безопасных центральных районов Англии к этой новой линии фронта. Ральф с самого начала утверждал, что им не хватает людей для надлежащей работы линий снабжения, но Лондон снова и снова заверял