Охотники за химерами. Путь в легенду - Катерина Мелех

Совсем, – подтвердила Мара, проведя связанными запястьями по коже. – Ускоренная регенерация. Особенность, появившаяся после операции. Помнишь, я тебе рассказывала об этом на твой день Обретения имени?

Тау прищурилась, внимательно окидывая Мару взглядом так, словно видела впервые:

– Помню. Просто не думала, что эта регенерация настолько мощная. Не слышала о подобных побочных действиях препаратов.

Тау задумалась, уставившись себе под ноги. Мара задумалась тоже. А ведь действительно. Она одна из лучших алхимиков Драконьей Крови, и она тоже не знает ни одного лекарства, которое достаточно было бы употребить единоразово. Да будь такой препарат, весь клан мгновенно разорился бы! Ведь лекарское дело держится на том, что снадобья никогда не излечивают до конца, и их необходимо принимать периодически.

– Мара, – в голосе Тау что-то зазвенело, как готовая оборваться струна. Мара опасливо покосилась на нее, все так же изучающую носки своих сапог. – Если я скажу, что у меня к тебе есть два очень неприятных личных вопроса, от ответов на которые может зависеть наше спасение, ты ответишь на них? Взамен я отвечу на любые твои вопросы.

Мара ошарашено затормозила, за что незамедлительно получила тычок в спину. Дернулась и послушно зашагала дальше, уставившись в спину Тау. Черно-серый цвет, который принял ее доспех, ей не шел, выделяя и без того болезненно бледное лицо. С опущенными плечами и хромающей походкой она не походила на человека, который желает выведать чьи-то тайны просто из праздного любопытства, прикрываясь возможностью спасения. Более того, Мара знала, как трепетно Тау относится к сделкам. И всегда отвечает за свои слова. Если она пообещала такую большую цену, как все ее секреты… Хотя хуже всего Мара разбирается в людях. И тем не менее, Тау спасла ей, если не жизнь, то честь уж точно. Поэтому коротко сказала:

– Отвечу.

Тау глубоко вдохнула, как перед прыжком с высоты, и тихо выдохнула:

– Первое. Что, кроме мака, ты принимала? Мне нужен полный список.

Мара поперхнулась. Напомнила себе, что в любом случае у нее есть оружие против этой поганки в виде тайны о Подземье, и нехотя зашептала:

– Аконит, белена, безвременник, кровь василиска, пыльца бражников, слизь листолаза…

– Достаточно, – нервно прервала ее Тау. – И никаких последствий? Это все еще первый вопрос.

Мара подумала, что со счетом у Тау небольшие проблемы, но списала это на отсутствие должного образования и кивнула. Та тоже кивнула каким-то своим мыслям, сглотнула и продолжила.

– Второе. Мору эту операцию тоже делали?

И какое же это имеет отношение к первому вопросу? Мара прищурилась, но неохотно призналась:

– На нем определяли, примет ли мой организм этот препарат. Мор был готов пожертвовать собой ради меня. Так что да, делали.

Из груди Тау вырвался прерывистый вздох, больше похожий на всхлип. Маре показалось, что она едва не отшатнулась. Прижала связанные руки к животу, словно его вдруг свело, и прошептала:

– В Пустыни, когда весь отряд выглядел, как восставшие вурдалаки, вы оба просто-таки цвели. Потому что тянули из магов энергию, восстанавливая себя?

Вечный Странник, о котором Мара уже успела позабыть, вдруг дернулся.

– О чем это ты? – Мара ошарашено воззрилась на Тау.

Она оторвала взгляд от сапог и перевела его, пустой и черный, на Мару.

– Вы фениксы!

Мара подумала, что гипноз блуда все-таки до нее добрался. А как еще объяснить, что она называет их с братом птицами? Но не успела эта мысль до конца оформиться, как к ней обернулся Вечный Странник. И с неожиданной для такого старика силой свернул ей шею.

Пришла в себя Мара от хруста. Это встали на место поврежденные позвонки.

– Почему мы не убили этих монстров? – недоумевал старческий дрожащий голос слева. – Вдруг они смогут снять путы?

– Ты спрашиваешь это в десятый раз за последние три дня. Ответ от этого не изменится. Потому что мы оба трусы, как выяснилось, – пропыхтел ему в ответ хриплый девчачий голос справа.

Мара с трудом разлепила глаза. Ее под руки куда-то тащили. Носки сапог вспахивали рыхлую черную землю болот. У уха вился гнус, дышать мешала сладковатая вонь гнили. Но нотки холодного гербера и льда Мара узнала.

– Не могу… больше… – надсадно выдавил голос справа. Тау.

– Привал, – облегченно скомандовал голос слева. Безымянный.

Мару мягко опустили на ковер из буро-зеленого мха. Один в один цвет глаз Мора, когда тот злится. Только сейчас Мара поняла, какой одинокой себя чувствует без раздражающего, младшего на два часа брата рядом. Словно бы из нее взяли и выдрали половинку души.

– Дышит, – раздался вдруг напряженный шепот Тау. – Хей, клянусь посохом Раа, она и правда дышит!

Эти слова заставили очнуться, вспомнив, что с ней произошло. Ее убили!

Мара резко села, жадно заглатывая саднящим горлом воздух, нервно ощупывая шею. Целую. Что, искупаться ей в аконите, с ней творится?! Нет, не правильный вопрос. А правильный:

– Кто я такая?!

Звонкая оплеуха отрезвила.

– Ай, больно! – Тау затрясла рукой, по-детски на нее подув. Покосилась на Мару, обиженно прижимающую ладошку к горящей щеке, и ехидно ухмыльнулась. – Прости, не удержалась.

Она у нее просит прощения? Что произошло за эти… а сколько времени, кстати, она была… мертва?

– Ты феникс, Мара, – Тау присела перед ней на корточки и склонила голову на бок, напомнив Раа. – И ты, и Мор. Новый вид магических аномалий, чья особенность заключается в необычайно быстрой регенерации за счет окружающей магической энергии. И ты нас спасла.

– Спасла? – Мара растерянно огляделась.

Они остановились на сухом участке болот, окруженном кустами клюквы, кислый запах которой отгонял гнус. А примерно в пол лиге от них на западе вырисовывались белые вершины, пронзающие облачные небеса.

– Объесться мне белены… мы дошли до Снежны гор? – ошарашено обернулась она к Тау.

Та расплылась в улыбке. А Мара, как завороженная, смотрела на сверкающие золотом теплые светло-карие глаза, осознавая, что эта поганка, кажется, красивая.

– Когда наш Безымянный свернул тебе шею, ты не умерла, просто потеряла сознание. Тем временем твой организм активировал регенерацию, благодаря которой удалось не только вывести из строя одичавших, но и уменьшить влияние блуда, что открыло нам путь, – Тау запрокинула голову к небу, где в серых тучах сверкали редкие зарницы, и мечтательно протянула. – Знала бы, что ты у нас бессмертная, давно бы прибила.

«Наш», «у нас»… За эти дни ожила не