Охотники за химерами. Путь в легенду - Катерина Мелех

– Он же душу выпивает! – взвизгнула Мара.

– Я с ним договорилась, – рявкнула в ответ Тау. Что за ерунда, как с темняком можно договориться?! – И у него уже тоже кончается терпение, поэтому либо ты сейчас же хватаешься за посох, либо по Гнусным топям будет вечно бродить твой визжащий призрак!

Стоит признать, торговаться эта поганка умеет. Мара как могла очистила ладонь от тины о лезвие и схватила гладкое древко. Тау принялась медленно тянуть оружие на себя. Рядом с ней, с дрожащими от напряжения руками, тянул за веревку Вечный Странник.

Болота отпустили Мару со смачным хлюпаньем. Тау не дала попутчикам опомниться и рванула к белеющей под зарницами спасительной границе портала. Мара рухнула на снег, больно ударившись коленями и ладонями, но даже не обратила на это внимание.

Их окружила тишина, лишенная раздражающего писка мошкары, холод, особенно заметный после влажности Гнусных топей, и свежий, пахнущий хвоей чистый воздух. Мара еще успела подумать, что аура Безымянного пахнет не льдом, а именно снегом. А потом ее догнало осознание, что только что чуть не погибла.

Она надеялась, что страх внезапной смерти оставил ее вместе с избавлением от блуждающих пожирателей. Но последние события швырнули ее с парящих скал под бренные корни.

– Звездочка, – вдруг задумчиво изрек Безымянный.

– Где? – Мара всхлипнула, утерла лицо снегом и, стараясь отвлечься, покосилась на затянутое тучами небо.

– Не знаю, – растерянно пробормотал он, обхватывая себя руками за плечи. – Просто вдруг вспомнилось… что-то.

– Может быть, проклятие ослабевает? – Тау деловито вытащила из сумок плащи, которыми отряд запасся еще в Последнем Приюте, и пожала плечами. – Ты же впервые кого-то спас?

У Мары теперь долг жизни перед Безымянным?! Не успела эта мысль до конца оформиться, как Мары вдруг коснулся едва слышимый аромат костра и степных трав. Она неверующе обернулась и, не обращая внимания на недоуменный окрик Тау, побежала. Из хвойного леса ей навстречу вылетели парды.

– Кисточка! – как сумасшедшая завопила Мара, кидаясь на шею рыси. Та, щекоча шершавым языком кожу, принялась слюнявить девушке все, до чего могла дотянуться, но Мара не отплевывалась, все равно вся в тине!

Мара то ли смеялась, то ли плакала. Висела по очереди на шеях Мора, Аро, Кая и даже Синьягила. Вдыхала родной с детства аромат орехов, и ставший родным недавно аромат грозы. Все-таки нашлись.

– Дикий, ты меня нашел! – раздался сзади какой-то неприлично громкий ор.

Мара обернулась как раз вовремя, чтобы узреть, как хрупкая девушка душит огромного гепарда. Тау увидела спешащих к ним мужчин и проворчала, пряча улыбку:

– Даже наш ископаемый недопард здесь. Если еще раз кинешь нас, я тебя найду и в качестве компенсации стребую второй ключ от твоего города!

– Синьягил вывел нас из болот, Тау, – мягко заметил Кай, потрепав ее, вяло сопротивляющуюся против таких нежностей, по косам.

– Я тоже рад тебя видеть, колючка, – оскалил бритвенные клыки Синьягил.

Тау прыснула и махнула рукой на Безымянного, неловко замершего в отдалении:

– Знакомьтесь, Вечный Странник! Предпочитает, чтобы его звали Странник, а не Безымянный. Он нас с Марой спас. А это Кай, Аро, Мор и Синьягил.

Карие глаза старика остановились на сидящем верхом на лигре Синьягиле. Тот вытаращился на него в ответ и вдруг ощерился.

– Не может быть… магистр Кравани?!

Неделю спустяЗападный Предел, Снежные горы

Аро

– Признайте, наконец, что мы заблудились! – закатила глаза Тау, разглядывая редкие облачка на лазури неба. Из ее губ вырвался густой пар.

Утепленные плащи, купленные ими в Последнем Приюте, не давали окончательно превратиться в ледяные скульптуры, но и только. Вымораживающий холод въелся в них за эту неделю пути по горам, казалось, навечно.

Зато впервые за неполных пять месяцев путешествия Аро потрясали окружающие пейзажи. Его восхищало все. Бескрайняя чаша небосвода над головой, изредка заслоняемая исполинскими соснами и елями. Нетронутая гладь снежного покрова, слепящего глаза. Чистейший хвойный горный воздух. Кажущиеся недостижимыми острые пики в вышине и в дали.

Он смотрел и не мог насмотреться. Дышал и не мог надышаться. И как никогда в жизни чувствовал себя по-настоящему свободным. А, может, так действовало ощущение близости его цели. Ведь где-то за перевалом стояла Цитадель.

– Ты не заблудился, если тебе все равно, где ты, – философски изрек Синьягил и обернулся к нахохлившемуся на лигре Страннику. – Ваши слова, магистр.

– Вурдалачьи твои мозги! – Тау злобно сверкнула янтарными глазами и вклинилась на гепарде между лигром и идущим на четырех конечностях метаморфом. – Он же просил так его не называть!

Это правда. Стоило только Синьягилу впервые назвать имя Безымянного, как все обернулись к старику. А он, прислушавшись к себе, только развел руками и участливо проскрипел:

– Ты, должно быть, обознался.

– Я всегда узнаю убийцу Накиланэ, – ощерился метаморф.

Отряд ошарашено перевел взгляды на Безымянного.

– Я не чувствую предела твоей пустоты, – осторожно заметила Тау.

А ведь за всю историю был известен лишь один пустотник с безразмерным резервом. И у Аро резерв магии особенно болезненно отзывался на присутствие старика рядом. Безымянный покачал головой, грустно улыбнувшись.

– Прошу прощения, что не оправдал ваших надежд. Но я никак не могу быть Великим Древним. Кравани сейчас было бы около семисот лет, а мне всего лишь триста. – он пожевал губами. – Проклявшие меня на вечную жизнь тиронцы лишили меня имени. Значит, если я верну свое имя, то сниму проклятье. Но оно все еще со мной, значит, Кравани не мое имя.

Тау обеспокоенно переглянулась с Каем.

– Я слышала немного другую версию. Вечный Странник сможет снять проклятие лишь тогда, когда искупит свою вину. Тогда он сможет обрести новое имя, взамен старого, которого его лишили и на которое… он уже не имеет никаких прав. Следовательно, даже услышав свое прошлое имя, ты