Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

— Логично, — сказал я мрачно. — Ладно. Я сделал кое-какие выводы. Послушайте меня, прекраснейшие мессиры. Это, может быть, не касается только вас, мессир Рэдерик, а остальных… Барн, ты всегда, понимаешь ли, всегда должен находиться рядом с принцем! Постоянно! Это ваша общая безопасность. Вы, получается, прикрываете друг друга. Это раз.

— А два? — спросил Барн.

— А два — Индар, — сказал я. — Мы с тобой, Индар, приговорены. Я — точно, ты — ну, я так думаю. Ты, конечно, можешь попытаться подлизаться к Нагберту, но, предположу, он уже сделал выводы. Мы тут очень, очень, очень неудобны, не нужны, для Нагберта почти опасны. Он решил, что нас надо грохнуть. И давай мы с тобой, аристократишка, поблагодарим Вседержителя, что первым подвернулся я.

— Почему? — искренне удивился Индар.

— Потому что тебя в аналогичной ситуации он бы убил, — сказал я.

— Нет! — возмутился Индар. — Я же…

— Ты же тоже лич, — сказал я. — И если тебя ловят одного, не помогут тебе ни сила, ни опыт. Потому что Нагберт натаскал тварей на кровь. Конкретно на кровь. А кровь мы дать не можем.

— А ты? — спросил Индар хмуро, с некоторым даже недоверием.

— А меня хранит Карла, — сказал я. — Совсем, совсем особый случай. Мессир Олгрен рассказывал, что это древняя и очень редкая защита, которую может поставить только женщина-некромантка.

И Барн очень серьёзно кивнул. Прямо сделал всё возможное, чтобы не ухмыляться понимающе, бестолочь. Но не думаю, что ему удалось провести Индара.

— Древняя, тайная… — хмыкнул Индар. — Разом и хорошо, и плохо.

— Хорошо — это понятно, — сказал я. — А плохо почему?

— Ты ей дорог, — сказал Индар. — Что-нибудь вякал об этом, пока тебя жрал демон? «Карла, помоги!» — в таком роде?

Почему-то мне стало холодно в жаркий летний вечер.

— «Кровью Карлы», — сказал я. — Она сама велела.

Индар взглянул как сквозь прицел.

— «Кровью Карлы», так-так… Как бы папочка не сделал выводы. Карла — второе лицо на побережье, а ты ей дорог… паршиво. Хуже, чем я думал. Я бы на месте Нагберта тебя убивать не стал, я бы попытался изловить тебя живьём, надел ошейник, замыкающий Дар, приковал, например, к стене — и послал бы соседям светокарточку. А потом мы вместе немного подправили бы политический баланс… там много хорошего можно сделать, Клай. Через Карлу на Куколку повлиять… а если Куколка — такой клинок тройной закалки, как я думаю, так клин между нею и Карлой вбить… Умереть тебе можно, ягнёночек. Не проблема. Карла поднимет, я подниму, на худой конец. Демоны сожрут — будет оч-чень жаль, но что ж делать, не самый худший случай. Худший — живым не влипни.

От его слов потянуло таким ледяным ужасом, что я стряхнул, скинул, как загоревшуюся одежду, мысль, которая начала разматываться сама собой. А Барн, кажется, не стряхнул: глаза у него стали как блюдца.

— Мессир Индар прав, — сказал Рэдерик. — Это очень гадко, но они все так делают. Ищут слабые места. А друзья — это слабые места. Отчим так часто говорил.

И взглянул на Барна. С настоящей мукой в глазах: кажется, понимал, что Барн теперь — его слабое место, а отказаться не мог. Барн понял, обнял его за плечо.

— Я больше не буду ходить один, — сказал я сипло. — И вы не расставайтесь с Барном, мессир.

— Не будешь, — сказал Индар. — Я не отпущу. Я сегодня сам сдурил аж два раза — когда отпустил тебя одного. С этого момента Барн охраняет его высочество, я — тебя. У нас просто нет других вариантов. Здесь стало очень опасно.

— Да, — сказал я. — Решено.

Стало чуть легче и не так холодно.

И тут Барн добавил перчика — с настоящим отчаянием в голосе:

— А вы как, господа хорошие, друг друга охранять-то собрались? Я — дело ясное: я теперь при его высочестве, не разорваться же мне! А вы, прощения просим, ваша светлость, по всему серьёзный некромант, и книжки читали древние, и силы имеете, а только вы ж тоже фарфоровый и крови в вас и на ноготь нет. Ни вы его благородие не прикроете, ни он вас. Беда.

Мы переглянулись.

— Наша прелесть в суть смотрит, — сказал Индар.

— Вы бы, вместо того чтоб прелестью дразниться, взяли бы себе по огарочку, — сказал Барн, вытаскивая несколько стёртых восковых комочков. — Какой ни есть, а освящённый воск. А Ричард придёт — я у него ещё попрошу. А то тут, в Перелесье, церкви-то все у Святой Земли под пятой.

— Воск — хорошо, молодец, — сказал я. — Попроси, конечно. А прикрывать, если что, буду я.

— Кровью леди? — с сомнением спросил Барн.

— Будем тогда держаться вместе, как раньше? — спросил Рэдерик. — Барн с вами, мессиры, а я — с Барном.

И огоньки у него в глазах были шальные. Он всё-таки был в том возрасте, когда многие ужасные вещи кажутся весёлыми приключениями.

— Вам опасно, мессир, — сказал я. — Вы же слышали, что Нагберт о вас сказал: «ценный-бесценный». За вами прицельно охотятся.

— С вами совершенно безопасно, мессиры, — без тени сомнения сказал Рэдерик. — Знаете, мессир Клай, мне никогда, никогда не было так безопасно.

— Ладно, — сказал я. — Посмотрим по обстоятельствам. В любом случае нам не годится больше ходить поодиночке.

Дружок, который вверх пузом дремал на ковре, вдруг вскочил и унёсся в приёмную — и оттуда донеслись шаги.

— Очень полезный пёс, — одобрительно сказал Барн. — Ишь, лакея учуял.

— Он всех чужих чует, — гордо сказал Рэдерик.

— Полезный, — сказал Индар.

И вошёл лакей. Сообщить, что мессир регент ждёт его высочество на ужин.

— Мне не хочется, — сказал Рэдерик. Щенок поскрёб его ногу, и он поднял щенка на руки. — Придётся оставить собаку, а я не хочу. Я буду есть здесь. Велите накрыть стол в столовой, для меня и для мессира Барна.

— Но мессир Нагберт… — заикнулся лакей.

— Он разве приказал вам на верёвке меня тащить? — удивился Рэдерик. — Я буду есть здесь. Всё.

Он не рассердился. В его тоне даже раздражения было не слышно. Но лакей понял. Каким-то образом Рэдерик производил впечатление даже на взрослых и внешне очень самоуверенных людей.

— Сию минуту распоряжусь, — сказал лакей с поклоном.

— И велите ещё принести моей собаке молока и рубленой говядины с яйцом, — сказал Рэдерик.

Тоном такой спокойной властности, будто уже был королём.

И превосходнейшим образом они все полетели накрывать на стол в нашей столовой. И у нас получился очень спокойный и уютный вечер. Может, было бы умнее пойти вниз и пообщаться с Нагбертом. Но Рэдерик не хотел, я, откровенно говоря, тоже