Головы с плеч - Зои Хана Микута

– Даже так? И что мне нужно будет там делать?

– Меня интересуют некоторые Святые, с анатомической точки зрения. Я попрошу вас их забрать и доставить мне. За вознаграждение, естественно.

Кэресел щелкнула по голове последнюю в ряду птицу.

– А я могу отказаться?

Хэтти не поняла, зачем девушка задала этот вопрос, поэтому ничего не ответила. Она заметила, что Кэресел время от времени бросает взгляды в ту сторону, где находилась Страна Чудес. Хэтти уже знала, что этого следует ожидать, и не удивилась.

Ей снова пришло в голову, что она, Хэтти, не сможет покинуть Страну Чудес, если однажды окажется там, и она позволила себе на несколько секунд отвлечься и представить себе Лес.

Она представила, как там, среди подлеска, она сможет еще яснее слышать шепот своих богов. Как ее магия будет петь и танцевать в ее крови. В кого она превратится в Стране Чудес – снова этот вопрос, вопрос, который она задавала себе всю жизнь. Конечно, она перестанет быть королевой, но это новое существо будет более могущественным. Она станет существом диким, с грязными руками и ногами, но с ясным взглядом. Она обретет знание, которое искала столько лет. И что потом? Потом ничего. Узнав все, Хэтти ляжет под какое-нибудь дерево, наблюдающее за ней, и будет лежать так вечно.

Она улыбнулась про себя.

Но Хэтти, дорогой читатель, хотела узнать других людей. Она хотела, чтобы они затронули какие-то струны в ее душе, эти люди со своими странными привычками и странными, волнующими эмоциями; и еще она хотела заниматься своим искусством, творить.

Стране Чудес придется подождать. И Страна Чудес, разумеется, будет ждать.

Кэресел Рэббит наклонила голову набок. Ее следующие слова были произнесены застенчивым тоном, и Хэтти взглянула на девушку внимательнее. А Кэресел, заметив это, подалась навстречу королеве.

– А там будут… вечеринки, когда я стану служить при Дворе и все такое?

– Да. Иногда мы устраиваем праздники.

– Я никогда не была на вечеринке. – Глаза ведьмы-вороны снова сверкнули. Этот жутковатый блеск напоминал блеск глаз вороны – конечно, не этих ворон, которые сейчас покорно сидели на земле, подчиняясь магии Кэресел, блестевшей на ее ресницах. – Думаю, они мне очень понравятся… А откуда вы сейчас пришли? – неожиданно спросила Кэресел. Этот вопрос заставил Хэтти едва заметно улыбнуться.

– Из Лабиринта, – ответила Хэтти.

– Хм. – Ведьма наклонила голову в другую сторону, но продолжала смотреть в глаза Хэтти не моргая. Люди очень редко смотрели ей прямо в глаза. – А я думала, что в Лабиринт ходят только Святые и очень, очень плохие Бармаглоты.

Хэтти пожала плечами.

– Некоторые королевы тоже там бывают.

– Зачем?

Хэтти захотелось обернуться и взглянуть в темный коридор, из которого она только что появилась. Но она удержалась, вместо этого продолжая смотреть на Кэресел Рэббит и пытаясь определить, заметит ли ведьма-ворона, что она предлагает ей нечто значительное, некий дар. Она решила пока не упоминать о молитвах. Возможно, стоит сказать, если девушка спросит снова.

– В Лабиринте царит Тишина.

Кэресел заметно вздрогнула.

– Ну что ж. Еще одна причина не соваться туда.

Но несмотря на равнодушный тон, которым была произнесена эта фраза, Хэтти показалось, что Кэресел уцепилась за эти слова и припрятала их в тайниках своей памяти. Хэтти размышляла о том, что ведьма явно хотела увидеть ее. Нравилось ли это Хэтти? Имело ли это значение? Кэресел увидит то, что она сама считает важным. В конце концов, именно так большинство людей воспринимают окружающий мир: они выбирают определенные аспекты, которые имеют для них значение, ненужное отбрасывают. Следовательно, Хэтти видела мир и себя совершенно иначе, чем другие. Хэтти и Кэресел, и все остальные – они видели разных Хэтти. Все видели разных Кэресел. Они даже видели разных Святых – существа, которых нужно бояться, существа, которых нужно убивать, над которыми можно насмехаться, которых – во имя богов – нужно оставить, к чертовой матери, в покое; не трогать их, не смотреть на них. Милостивые боги… Некоторые смотрели на Святых и видели тварей, которые не существовали в реальности, не могли существовать, потому что как можно спать по ночам, зная, что где-то неподалеку на самом деле бродят подобные монстры?

А некоторые видели вещи, из которых можно создавать произведения искусства…

Кэресел небрежно взмахнула рукой. Птицы зашевелились, и Кэресел поднялась со ступеньки, одергивая штаны грязными руками. Ее руки были запятнаны кровью Святых; Хэтти чувствовала ее запах.

Ведьма-ворона не уходила. Она водила по земле носком сапога.

Она напоминала Хэтти… возможно, маленькую Хэтти. Время покажет, решила она.

– Я могу проводить вас обратно, – заговорила Кэресел. – Обратно в… Вы живете во дворце? Как в книжках со сказками?

Хэтти снова улыбнулась. Эта улыбка была мягче.

– Вам нравятся сказки?

– Нет. Нет! – быстро воскликнула Кэресел.

Девушка пошла за Хэтти к выходу из Лабиринта. Хэтти слышала, как шуршит у нее под ногами чертополох.

– Мерзкая вещь, правда.

Глава сорок восьмая

Год 0094, Зимний Сезон

В живых остается 978 Святых

Икка устала. Наверное.

Святые утомляли ее. Пытаясь думать о чем-либо, она постоянно оказывалась в чужой голове, в теле монстра. Хотя, вообще-то, она уже не была так сильно размазана – ее убивали, одну за другой. Она думала: может, после того как они все умрут, она снова станет более цельной… целой… нет, она, разумеется, все это время была единым целым. Значит, она станет менее размазанной?

Хэтти Новембер оставила ее одну, связанную, в своей спальне; этот поступок показался Икке довольно странным и в некотором смысле неосторожным. С другой стороны, зачем сажать ее в камеру? Обе – она и Хэтти – знали, что Икка никуда не денется. Знали, что Икка явилась сюда, во дворец, с определенной целью, что ей нужно получить ответ на некий вопрос… сейчас все это казалось таким далеким, неважным. Она ужасно хотела спать.

И когда она задремала, ей снилось, что у нее в голове нет ни единой мысли и что она грызет кости.

Икка проснулась внезапно; ей показалось, что она задыхается. Последние розовые лепестки переварились в желудке Кэресел. Икка почувствовала, как внезапно разорвалась связь между ними, ощутила отсутствие Кэресел, ощутила, как ясность сознания наконец вернулась и размытая граница снова стала четкой. Она почувствовала, что ее руки связаны за спиной, почувствовала, что кровь застаивается в пальцах. Теперь, когда Кэресел ускользнула, Икка острее ощущала присутствие Тьмы. В последние несколько часов из-за тумана в голове она испытывала отвращение к