Головы с плеч - Зои Хана Микута

что король добился успеха: сообщали, что Святые сражались с необычайной свирепостью, освобождая Страну Чудес от чумных захватчиков. Ведьмы и колдуны праздновали победу на улицах Петры, восхваляя своего короля и его ум; Верховный Кардинал О сделал запись в Книге о достижениях короля задним числом, чтобы создалось впечатление, будто бы все это произошло с согласия Святых, – пусть будущие поколения считают, что все было сделано как надо, ведь в итоге враг был побежден.

Но Божественное продолжало накапливаться в телах Святых, объяснила Делкорта застывшей на ковре Хэтти. Потом магия захлестнула их разум, как вода затапливает плотину. Она видоизменила их тела; она утопила их души.

Все было бы иначе, если бы у Святых был выбор, если бы на их тела нанесли соответствующие руны, если бы они получили могущество нормальным путем, с соблюдением положенных обрядов. Вместо этого они утонули в магии и вскоре перестали существовать – остались только тела.

А Книга продолжала затапливать колдунов могуществом против их воли. Кардинал О и молодой трубочист по имени Седар Ким – тот самый, который нацарапал на ее страницах предсказание относительно грядущих несчастий – заболели, и магия, сочившаяся из их тел, становилась черной. Король, который был прикован к постели, сначала считал, что это следствие выработки избыточной магии и стресса, связанного с войной, но потом понял, в чем дело. Его имя тоже было написано на страницах злосчастной Книги. Собрав остатки сил, он буквально выполз из спальни, пробрался в дворцовую часовню, выкрал Книгу и поднялся в башню, в свой кабинет. Когда королева нашла его, он вырывал страницы одну за другой и бросал их в огонь.

Хэтти не нужно было спрашивать, почему он не сжег ее сразу. Она понимала: ему больно было смотреть на то, как плоды его трудов превращаются в пепел. В конце концов, это было нечто невероятное, настоящий подвиг, неслыханное достижение, а восхищение собственными способностями и одержимость своим искусством была в крови у всех Ккулей.

– Что произошло дальше, не совсем ясно, – задумчиво произнесла Делкорта, продолжая водить пальцем по странице Книги Святых. – Я слышала, что Мин Титус потерял сознание, не успев сжечь последние страницы, но единственной свидетельницей смерти короля была его супруга. А мы с тобой знаем, что она была первой из толпы выскочек, которые стремились захватить трон.

Мать намекала на то, что королева вырвала Книгу из рук короля, чтобы он не успел сжечь страницу, на которой было написано его имя. Возможно, так и произошло в действительности, но в конечном итоге это не имело значения. Они оба могли бы и не стараться. Король все равно вскоре скончался бы от ран. Королеву свергли через несколько лет его наследники. Святые так и остались хищниками.

Однако чары Мин Титуса подействовали.

Хэтти чувствовала, что это важнее всего. Набеги чумных ведьм прекратились, Святые уничтожали их в Стране Чудес. Население Исанхана вынуждено было бежать на пустоши – за исключением жителей Округа Петра. И что осталось после этого? Святые захватили Лес. Их притягивал гнев, притягивала скорбь, они пожирали людей, охваченных гневом и скорбью. Жертвы гибли и переставали причинять боль другим под влиянием гнева и горя. Следовательно, Святые продолжали в каком-то смысле защищать человечество – по-своему.

Хэтти подняла голову от страницы, от тонких пальцев матери, скользивших по ветхому старинному пергаменту, и взглянула в лицо Делкорте. На смуглых щеках королевы выступил болезненный румянец. Она была больна уже довольно давно, и бледная магия, блестевшая на ее верхней губе, была водянистой, словно разбавленной. Хэтти знала, что Делкорта предчувствует близкую смерть и именно поэтому решила рассказать наследнице историю короля, поведать о темном прошлом их рода. Она понимала, что мать предпочла бы пока оставить ее в неведении. Хэтти все-таки была еще ребенком. Она была еще ребенком, но ей предстояло совсем скоро остаться в полном одиночестве – с короной на голове, на холодном троне.

Делкорта протянула руку и вытерла слезы, катившиеся по щекам Хэтти. Хэтти закрыла глаза, почувствовала, как ее собственная магия капает на подбородок; капли беззвучно падали на юбки, на ковер. Слушая рассказ матери, она забыла обо всем, забыла вытереть губу. Она всегда чувствовала присутствие материнской магии более остро, чем ауру других людей. Она проникала в сознание окружающих, читала их мысли, оценивала их магические способности машинально, без всяких усилий, даже не задумываясь об этом. Это был некий фоновый шум, но ее мать всегда выделялась на этом фоне, она была мелодией, и Хэтти нравилось слушать эту мелодию, несмотря на то что ее любимым божеством была Тишина.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – прошептала Хэтти хрипло, вцепившись в юбки Делкорты. Наклонила голову, ткнулась лбом в шею матери, и ее плечи задрожали. – Не уходи[45], омма, прошу тебя, я… я не смогу быть одна в этом мире.

– О, любимая моя, – пробормотала Делкорта, касаясь губами волос дочери. – Ты вовсе не одна.

Она имела в виду Иль-Хёна, и Двор Тиа, и подданных, которые боялись Ккулей и лебезили перед ними. Этого было недостаточно; по сравнению с Делкортой, которую Хэтти так любила, это было ничто.

И еще Хэтти боялась скорби.

Она боялась, что, когда Делкорты не станет, Святые выползут из Лабиринта и переберутся через его Стены; боялась, что, почуяв боль Хэтти, они соберутся в Петру со всей Страны Чудес. Конечно, это было нелепо – но так ли уж нелепо? Хэтти была самой могущественной ведьмой своего времени, всех времен. Может быть, ее горе будет сильнее скорби обычных людей, может быть, оно прожжет дыру в желудках монстров… Но это было неважно.

Ей не нужно было бояться Святых. Хэтти знала, что уничтожит этих проклятых тварей, всех до единой.

В таком случае…

Она боялась, что ее убьет горе.

– Я не могу победить Смерть, милое дитя, – мягко произнесла Делкорта, погладив Хэтти по голове. – Это закон природы. Мы живем. Мы уходим. В каком-то смысле я всегда буду с тобой. Я буду везде, вокруг тебя.

Хэтти проглотила слезы. Она чувствовала, как ее магия соприкасается с магией матери; она могла мысленно нащупать очертания костей Делкорты, они размягчались под ее дыханием. Она чувствовала, что может заставить тело матери распасться, она уже видела, как плавятся суставы, обвисают мышцы, вываливаются на пол внутренние органы. Она знала, что может собрать тело заново; но она могла совершить и нечто большее. Ей уже приходилось это делать.

Создавать из двух тел одно.

– Ты бы осталась, если бы можно было, омма? – спросила Хэтти тоненьким, детским голоском; в объятиях