Бремя власти IV - Иван Ладыгин

Глава 3

«Счастье женщины — это знать, что она любима, желанна и ценна просто так, какая она есть.»

Дейра Хамид

* * *

Жара стояла невыносимая — плотная, как расплавленный свинец. Воздух над древним Эрзурумом дрожал, искажая очертания крепостных стен, помнящих легионы Рима и янычар Османов.

На террасе одной из богатейших вилл, втиснувшейся в склон Армянского нагорья, царила иллюзия прохлады. Тень от резного каменного навеса, увитого пурпурными бугенвиллиями, падала на мраморный столик. Отсюда открывался захватывающий вид: терракотовое море черепичных крыш, минареты, вонзающиеся в безжалостно синее небо, и дальше — суровые, пыльные склоны, уходящие к заснеженным вершинам, за которыми уже лежал неспокойный Кавказ.

Чарльз Морроу, агент Великобритании, с видимым наслаждением сделал глоток крепкого кофе. Аромат кардамона и тончайшей обжарки витал в воздухе.

Сам Чарльз был воплощением британского шика в экзотической обстановке: безупречный белый льняной костюм, слегка потертая панама, прикрывающая коротко стриженные пепельные волосы, и спокойные, проницательные глаза цвета морской волны, которые мало что упускали. На вид ему можно было дать сорок с небольшим, но опыт, затаившийся в складках у глаз, выдавал в нем человека, видавшего виды далеко за пределами комфортных клубов Лондона.

Напротив него, откинувшись на мягких подушках низкого дивана, восседал хозяин — эфенди Реджеп. Человек солидный, в дорогом, но не кричащем шелковом халате поверх белоснежной рубахи. Его смуглое лицо с аккуратной седой бородкой и умными, чуть прищуренными карими глазами излучало спокойствие и уверенность человека, знающего цену вещам и людям. Его пальцы с массивным перстнем лениво перебирали янтарные четки.

— Ваш кофе, мистер Морроу, — произнес Реджеп на безупречном английском. Его голос был низким и бархатистым, как сам напиток. — Как всегда, восхитителен. Надеюсь, вид на наши скромные горы не слишком вас удручает после лондонских туманов?

Чарльз улыбнулся, ставя крошечную фарфоровую чашечку на блюдце.

— Вид, эфенди, великолепен. Истинная колыбель империй. А кофе… — он сделал паузу, наслаждаясь послевкусием, — ваш кофе способен затмить даже лучшие сорта с Явы. Это искусство.

Реджеп кивнул, принимая комплимент как должное. Его взгляд скользнул за пределы террасы, к дымке, висевшей где-то далеко на востоке. Не дымка от пожаров ли? Намек был прозрачен.

— Искусство, мистер Морроу, требует терпения и точного расчета. Как и политика. — Он повернул голову, и его взгляд стал чуть острее. — Вы, как верноподданный английской короны и просто умный джентльмен, наверняка, в курсе, почему во время того… оживленного бунта господина Луначарского и того впечатляющего прорыва под Питером, западные державы не решились начать интервенцию? Почему так? Мой господин… — Реджеп слегка наклонил голову, обозначая высочайшее одобрение, — очень ждал этого момента. А в итоге? Российская Империя теперь пылает только на Кавказе. И след одинокой Турции, увы, слишком четко виден в этом пожаре. Как кровь на чистом снегу.

Чарльз не изменился в лице. Он ожидал этого вопроса. Он приехал именно для этого разговора. Спокойно достав из кармана куртки портсигар из черненого серебра, он предложил Реджепу папиросу. Тот вежливо отказался. Чарльз не спеша выбрал сигарету, прикурил от изящной зажигалки и выпустил струйку дыма, наблюдая, как она растворяется в горячем воздухе.

— К сожалению, эфенди, — начал он, его голос звучал ровно, без тени сожаления или оправдания, — в наш изящный замысел вмешалась… непредсказуемая переменная. Весьма энергичная. — Он сделал еще одну затяжку. — Мы, разумеется, внимательно изучали личность нового самодержца, Николая Третьего, еще до начала операции с господином Луначарским. Последнего, кстати, мы подготовили весьма основательно. Инвестиции были значительны. У него не было недостатков в ресурсах…

Реджеп внимательно слушал, его пальцы замерли на четках.

— Наши отчеты, — продолжал Чарльз, — рисовали портрет человека слабого, легко управляемого, погрязшего в пороках и дворцовых интригах, с магическим потенциалом… достаточно скромным, скажем так. Идеальная мишень. Идеальные условия для хаоса. Но этот… пустоголовый император, — в голосе Чарльза впервые прозвучала тонкая, как лезвие бритвы, досада, — каким-то неведомым образом круто сменил свой нрав. Поумнел до неузнаваемости. И продемонстрировал недюжинные, скажем прямо, пугающие магические способности. Провел стремительную и кровавую чистку в рядах армии и среди элиты. И с лихорадочной, почти демонической эффективностью ликвидировал угрозы — и мятеж Луначарского, и того Архидемона в Питере. Риски интервенции, — Чарльз нервно щелкнул зажигалкой, его взгляд стал жестким, как сталь, — в одночасье перевесили все возможные выгоды. Играть с таким противником в открытую… показалось нам неразумным делом.

Реджеп медленно покачал головой, тяжелый перстень скользнул по янтарю четок.

— Непредсказуемая переменная… — пробормотал он. — Да, это меняет расклад. Сильный, умный и решительный враг на троне России… Это кошмар для всех ее соседей. И для планов… более отдаленных держав.

— Именно, эфенди, — подхватил Чарльз, ловя момент. — Но это не значит, что мы сложили руки. Ни в коем случае. Английская корона готова и дальше прилагать усилия для ослабления России. Системно, настойчиво, без лишнего шума. — Он наклонился чуть вперед, его голос стал тише, но весомее. — И в этом контексте… мы готовы проспонсировать вашу текущую кампанию на Кавказе. Очень щедро проспонсировать. Золотом, оружием, даже… определенными магическими артефактами из королевских арсеналов. Для борьбы с русскими магами, разумеется.

Глаза Реджепа блеснули. Это был тот язык, который он понимал лучше всего.

— И в случае, если ситуация… эскалируется, — продолжал Чарльз, — если русские перейдут от обороны к наступлению, если угроза для Великой Порты станет реальной, — он сделал паузу для усиления эффекта, — Англия готова вмешаться в войну открыто. Флотом. Экспедиционными силами. Всей мощью империи, над которой никогда не заходит солнце. — Он откинулся на спинку кресла. — Более того, мы уже усиленно работаем с нашими… шведскими и польскими коллегами. Создаем для России новые фронты. Новые очаги нестабильности. Чтобы связать ей руки и ноги. — Чарльз позволил себе едва уловимую улыбку. — Вы ведь хотите Крым обратно, эфенди? Ту жемчужину, которую у вас так коварно вырвали? Мы тоже в этом заинтересованы. Очень. Ослабленная Россия без Крыма — это… перспектива. Для всех нас.

Реджеп усмехнулся. Сухая, беззвучная усмешка раздвинула уголки его губ. Он отпил глоток кофе, его глаза были прикованы к дымке на горизонте, но теперь в них горел огонек предвкушения.

— Пожар Эриванского и Нахичеванского ханств, мистер Морроу, — произнес он тихо, но отчетливо, — это лишь тлеющие угольки. Скоро он разгорится с новой силой. И перекинется. На весь Кавказ. Пламя возмездия и освобождения. — Он повернулся к англичанину. — Но главное… чтобы Персы не решили поживиться в суматохе. У них свои виды на эти земли.

Чарльз Морроу махнул рукой, как отмахиваются от надоедливой мухи.

— Об этом не