Возвращение рейдера «Нибелунг» - Сергей Фомичев

— Для этого ему придется очень точно выйти на вектор атаки.

— Да, но десять километров в секунду, как ты только что заметил, не слишком помогают на больших скоростях.

— А в чем преимущество?

— Ну, таких штуковин мы можем поместить в те же погреба в пять-шесть раз больше. Мало того, мы тут с парнями думаем, как бы запитать их контур прямо с носителя. Это дополнительное снижение массы.

— Пожалуй. И без факела они будут менее заметны. Вот если бы еще сделать так, чтобы противник совсем их не видел. Но при уходе в гипер все равно будет вспышка.

— Хм. Вспышку можно замаскировать.

— Как?

— Допустим, если сам корабль в тот же момент уйдет в гипер его вспышка перекроет слабые вспышки торпед… то есть мин. Конечно, при хороших сенсорах и программах их смогут отфильтровать, но не все, и не сразу, и многое будет зависеть от дистанции. Правда тогда с проводом ничего не выйдет, собственный контур не позволит. Значит нужно принять на вооружение два типа мин.

— Идея неплоха, — согласился Ивор. — Вот тебе и место под дополнительный метанол.

Небольшой боезапас до сих пор накладывал ограничение на тактику. Если выпустить пять-шесть боеголовок вместо одной это могло перегрузить даже продвинутую противоракетную оборону. А шнелльботам так и так приходится уходить в гипер после залпа.

— Хорошая идея, — повторил он. — Её стоит обкатать на симуляциях. Надо будет поговорить с Райтом. Если его оставят начальником училища.

— Или вернут тебя, — улыбнулся Джонсон.

Ивор поморщился. Ему совсем не хотелось вновь покидать космос. Да и война не закончилась.

— Кроме того мы разработали качественную обманку. Это для преодоления ПРО, когда она появится у противника. Мы тратим одну торпеду, а она после выхода из гипера выбрасывают около двадцати имитаторов, с эмиссией двигателей ориентации, ближним радаром и всеми делами. Идея не новая, её на заре баллистических ракет использовали, мы лишь приспособили к нашим условиям.

— Поищем, как с этим бороться, — улыбнулся Ивор. — На случай если и это окажется когда-нибудь у противника.

— Старая добрая гонка снаряда и брони, — сказал Джонсон. — В общем, все новшества мы собираемся опробовать на второй серии атакующих эсминцев. После совещания внесем последние коррективы и будем закладывать первый корпус. Документация еще не готова, но король требует пошевеливаться. Эсминцы ПРО мы, кстати, тоже немного доработали. Теперь они смогут сбивать боеголовки в средней и ближней зоне.

— Вот это дело! И каким образом?

Одно из направлений НИОКР касалось возможности противоракеты сбивать боеголовки противника в непосредственной близости от корабля, при этом не угрожая кораблю собственным взрывом. Он хоть и слабый, но на генерацию рентгеновского излучения уходит малая часть энергии, остальное наносит ущерб как обычный ядерный фугас.

Очевидным решением было поражать боеголовки с безопасного расстояния, то есть с тех же пятидесяти километров. Для этого ракету следовало развернуть, а боеголовку нацелить. И тут возникало сразу несколько проблем. Во-первых, быстро развернуть ракету можно только после окончания работы маршевого двигателя, иначе она заложит петлю, и пойди её потом наведи. А обстановка иной раз требовала более раннего срабатывания. Во-вторых, сам разворот и наведение занимали лишние секунды, даже несмотря на управление с корабля.

— Мы сконструировали боеголовку, способную формировать рентгеновский луч в обратном направлении.

Ивор задумался. На первый взгляд это выглядело просто. Стержни, генерирующие когерентное излучение, создавались подвижными, чтобы сфокусировать несколько десятков слабых лучей на одном объекте. Теоретически можно было задать фокус в обратном направлении. Ибо у всякого стержня два конца. Препятствием являлось топливо или даже полностью выгоревший корпус ракеты, которые мешали формированию правильного луча. Материал ракеты сам превращался в плазму, затем в излучение и рассеивал энергию. И вот инженер Джонсон утверждал, что справился с проблемой.

— Было бы любопытно взглянуть, — ответил Ивор. — Вскоре нам понадобится любое преимущество при таком дисбалансе сил.

Генерал Марбас наверняка уже искал возможности для производства противоракет. Вылетев из пусковых «Нибелунга», а затем и «Адмирала Реймонда» они перестали быть тайной и вскоре встанут на вооружение всех флотов, где в штабах имеются адмиралы хотя бы с толикой мозга.

* * *

Ему удалось только накоротке переговорить с графиней Демир. Она искренне радовалась его возвращению, как и он тому, что она уцелела, но во всем остальном…

— Давай, отложим этот вопрос, Ивор, — сказала она. — Мне и самой не помешает в себе разобраться.

Ивор вздохнул. Он подошел к этому разговору другим. Он менялся. Все его прежние установки, обусловленные в большей степени культурными комплексами, постепенно сходили на нет. Парень из Соппеля понемногу воспринимал атмосферу нового окружения. Баронесса Монаган, принцесса Грай, да и сама графиня в свое время, смогли понемногу сломать лед его стереотипов. Возможно, заменив их другими.

Зато теперь графиня вдруг захотела сохранить те тонкие настройки их отношений, что сложились в время первой войны. Некий особый аромат любви, которого не возникло бы в иных обстоятельствах, между иными людьми. Во всяком случае, так показалось Ивору. Он и сам дорожил их прошлым, точно редким артефактом.

Ко времени разговора Ивор уже знал, что Ада встречается со своим начальником штаба (его учеником, между прочим). Пара медиаканалов даже попыталась построить на этом душещипательную мелодраматическую историю. Но все, и Ивор, и Ада, и Вальтер, понимали, что интрижка не продлится долго.

— Увидимся на совещании, — сказала графиня и упорхнула.

Всё та же молодая энергичная девушка, что пришла на флот ради мести.

* * *

В городе все только и говорили, что о финальном сражении при Хильди и радовались возникшей в войне паузе. Отель «Корона», как ближайший к аэропорту, оказался забит до отказа. Офицеры флота, сошедшие со своих кораблей, встречающие, вдовы…

Ивор помнил, как тяжело говорить с родственниками погибших и мысленно принес жертву богам, что на этот раз у него обошлось без потерь. Лосано, конечно, переложил скорбную обязанность на подчиненных. Адмирал не любил личные контакты, тем более не любил проявлять на людях эмоции и эмпатию. Формально, он не командовал сражением, так что все тяготы лежали на Лэнге. Но и тот предпочел выставить вместо себя молодого штабного коммандера.

Ивор больше не проживал в «Короне», но его здесь не забыли и он без вопросов забронировал столик в ресторане, когда ещё решал дела на орбите. К столику метрдотель проводил