Немезида ночного ангела - Брент Уикс

душевные раны сделали нас по-своему полезными, но никто не знает, что из нас получилось бы, проживи мы другую жизнь. Наверное, мы были бы лучше. Может быть, даже намного лучше. Будь осторожна, Фаэна. Людям, которые приказывают кого-то убить, часто мстят – но это не самое страшное, что тебе грозит. Настоящая опасность заключается в том, что тебе может понравиться отдавать такие приказы. Спокойной ночи.

Фаэна задумчива, на ее лице написано сострадание. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и она протягивает ко мне руку, но замирает, так и не коснувшись.

– Кайлар, подожди. Ты кое-что сказал мне днем. О нас с тобой. Я поразмыслила над твоими словами. Знаешь, Мамочка К ведь это предвидела.

– Что это?

– Она подозревала, что я в дороге почувствую себя одиноко, и знала, что ты чувствуешь то же самое. Молодые. Одинокие. В опасной ситуации. Вместе отправились в долгое путешествие. Она не запрещала мне спать с тобой. Только попросила, чтобы я несколько дней подождала и подумала о том, стоит ли нам это делать или нет.

Я качаю головой. Даже находясь за сотни лиг от меня, Мамочка К мешает мне переспать с женщиной. Тоже мне «семья».

Но даже от этой мысли мне становится больно. Матери у меня никогда не было, а Мамочка К, хотя и учила меня много лет, никогда не пыталась ею стать. Кажется, она даже делала все, чтобы я к ней не привязался.

– Мне ведь не придется гадать, что ты в итоге решила, да? – говорю я. – Признаться, днем я не ожидал такой сдержанной реакции. Ты ведь сейчас скажешь, что дело не во мне, а в тебе?

– О, нет, дело однозначно в тебе, – говорит Фаэна. Затем смеется, видя мое удивление.

Но после этого она вздыхает, будто испугавшись, что обидела меня.

– Кайлар… я – мать. У меня маленькая дочь. И это все меняет. – Она пожимает плечами, словно этим все сказано и разговор окончен.

Его и надо бы закончить. Я сказал ей, что не готов к отношениям. Она только что ответила, что тоже не готова. Вот и все. Никому не нужно ничего стыдиться. Никто не чувствует себя отверженным. «Оставь все как есть, Кайлар».

– А я что, не гожусь в отцы? – спрашиваю я. В памяти вспыхивает образ Элены, беременной нашим ребенком. Я ведь должен был стать отцом. Пока все не кончилось.

– Я этого не говорила, – быстро отвечает Фаэна.

– Если б сказала, была бы права, – говорю я, криво улыбаюсь и делаю вид, будто это признание не рвет мне душу.

Фаэна расстроена, оправдывается:

– Я… Я считаю, что однажды ты станешь замечательным отцом. Но не думаю, что ты уже к этому готов. И, наверное, еще долго не будешь готов. Правильно ведь? И потом, зачем тебе? Ты же еще так молод. Кайлар, я боюсь, что если мы переспим, то я полюблю тебя. А я не могу этого допустить. Мамочка К сказала… – Фаэна тяжело вздыхает, осознав, что остановилась слишком поздно.

– Давай, говори уже, – отзываюсь я.

– Она сказала, что ты сам не осознаешь, насколько тебя легко ранить, и что ты тоже в меня влюбишься, если я не буду осторожна. – На ее губах возникает тень улыбки. – И поначалу мне казалось, что это не так уж плохо. Но…

– Но потом ты увидела, что я еще незрелый юнец? Ты ведь сейчас спросишь, можем ли мы остаться просто друзьями, да? – В мой голос просачивается несправедливая горечь.

Фаэна ведь ни в чем не виновата.

Она хмурится в ответ на укол. Но не пытается ответить мне тем же, чем доказывает свою зрелость. А я, кажется, только что продемонстрировал свое ребячество. Она произносит:

– Думаю, нам обоим нужен друг. Друзья помогают друг другу не превратить дурную ситуацию в кошмарную. По себе знаю – оставшись совсем одна, я совершаю ошибки. Голоса в твоей голове могут сбить тебя с правильного пути. Понимаешь, о чем я?

«Ха. Голоса в моей голове. Ты ее слышал, а, голос в моей голове? Это она хорошо сказала».

Но Фаэна говорит серьезно, а я и так уже повел себя как осел.

– Про ошибки – понимаю. Но про то, что друзья могут помочь их избежать – нет. Наверное, для этого сначала нужно завести друзей.

– Быть может, если ты приглядишься внимательнее, то увидишь друга совсем рядом, там, где и не ожидал, – с грустью говорит она. – Или, быть может, ты прав. Наверное, нам с тобой друзьями не стать.

Гидра Вожделения пробуждается в моем чреве – там, где свила себе гнездо, – проводит ледяными пальцами по моей груди и хватает за горло, так что у меня перехватывает дух.

– Что ж, хороший получился разговор, – отвечаю я. – Мне пора бежать, но я так рад, что мы поговорили.

– Кайлар…

– Я вернусь к рассвету. – Я притягиваю к себе тени и радуюсь тому, какой тяжестью они ложатся на мои плечи. Тьма прячет меня. Здесь мой дом. Во тьме нет стыда. Меня никто не видит. И, чтобы не слышать проклятий, или мольбы, или, еще хуже, слез Фаэны, я сбегаю в ночь.

По-другому я не умею.

Глава 38

Браслет на бочку

В сыром подвале пахнет селитрой, и вдохнувший ее дворянин заходится кашлем. С его лица капает пот. Руки разведены в стороны, как у ребенка, который просит его обнять, и он привязан к огромной цилиндрической бочке, которая выше его самого. Воображение – лучший мучитель.

Бочка лежит на боку. Она до середины наполнена винным уксусом и весит как десять или двенадцать взрослых мужчин. Граф Эмиль Уэссерос привязан лицом к ней; он мог бы оттолкнуться носками ног и заставить бочку перекатиться – если бы хотел, чтобы она, перевернувшись, раздавила ему голову. Его руки и ноги намертво прижаты к корпусу бочки, и больше он ничего сделать не может – не на что опереться.

– Я восхищен вашим мужеством, – тихо говорю я, обращаясь к нему из тени. Я не лгу. – Однажды меня связали точно так же, как вас сейчас. Приятного в этом было мало, даже до того, как началась пытка. Но добродетель вроде мужества уместна лишь там, где она стоит на службе у добра, так не кажется?

Он фыркает.

– О, так ты у нас, получается, на стороне добра? – Это первые слова, сказанные графом с тех пор как я сломал ему нос и нарисовал кровью усы.

Они приходятся мне не по душе. Уж очень похожи на то, что я сказал лорду