Немезида ночного ангела - Брент Уикс

открытые площадки битком набиты людьми. Вонь напоминает мне о родном Крольчатнике, но к ней примешивается запах серы, как от тухлых яиц; этот смрад поднимается до самого верха, а вместе с ним к нам летят клубы древесного дыма и пара. Из коляски мне не разглядеть, насколько глубок каньон.

Фаэна говорит:

– Много столетий назад, когда начался Великий Шторм, он содрал с земли всю плодородную почву и обнажил скалистое основание, но в этом месте люди нашли две большие жилы песчаника. Каменщики и маги, построившие замок Стормфаст, извлекли оттуда камень, желая построить в карьере безопасные дома, но вскоре ветер начал стачивать песчаник и с каждым годом делать карьер все глубже и глубже.

– Глубоко там сейчас? – спрашиваю я. – Кажется, будто… Он что, опускается ниже уровня моря? – Эта мысль приводит меня в ужас. Море ведь совсем близко.

– Намного ниже. Те, кто живет Внизу, прорубают в песчанике туннели как им заблагорассудится, не думая ни о канализации, ни о вентиляции, ни о том, на что будут опираться своды пещер. Обвалы поэтому случаются часто. Мой местный говорил, что Внизу все знают: однажды кто-нибудь ослабит не ту стену, океан ворвется в карьер и затопит половину жителей.

Я не называю их безумцами. Я не спрашиваю, почему люди продолжают жить там, хотя могут переехать на Кайму в половине лиги отсюда. Бедняки не думают о грядущих катастрофах, которые произойдут когда-нибудь и вероятно – им с лихвой хватает катастроф дня сегодняшнего, и задумываться о завтра они даже не смеют. А если посмеют, то отчаются и погибнут.

– Я очень надеюсь, что Адовым Ущельем называют этот каньон, – говорит Фаэна. – Если второй окажется еще хуже…

В эту секунду, последний раз прогремев по мосту, тильбюри снова оказывается на ровной дороге, а мост остается позади. Проезжая между двумя каньонами, мы целую минуту ничего не говорим. Я закрываю глаза.

– О чем думаешь? – спрашивает Фаэна.

– О работе, – лгу я.

Коляска снова начинает громыхать – это мы пересекаем второй каньон. Здесь нет никакой вони, есть только сверкающие дома, прекрасные фасады, высеченные в отвесных стенах, ветряки, раскрученные магией и затягивающие свежий воздух, рядом возводятся леса для новых построек, соединены они арочными мостами и чистыми улицами, освещаются множеством фонарей. Живут здесь люди в ярких, чистых, новых одеждах.

Почему-то от увиденного на моей душе становится тяжело, как от воспоминаний о детстве. Этот город совсем не похож на Сенарию, но худшие черты человеческой натуры проявляются здесь точно так же.

– Итак, – сдавленным голосом произношу я, – сверкающие дворцы по одну сторону, и вонючие кроличьи норы, полные всевозможных страданий и мерзостей, – по другую. Великолепно. Мне ничего не известно о предстоящем задании, но я почему-то готов поспорить, что знаю, где проведу большую часть времени.

Через несколько минут мы останавливаемся у очередного магазина. Перед тем как войти внутрь, я говорю:

– Эй, Фаэна, я хотел извиниться за… ну, за случившееся.

– За поцелуй? – спрашивает она, сдвигая брови.

– За… энтузиазм. Между нами, э-э-э, ничего не будет. Мне нельзя отвлекаться. Иначе я начну ошибаться. А этого нельзя допускать.

Она, похоже, уязвлена.

– Если дело…

– Дело только во мне. – Если я скажу больше, то будет хуже, правда ведь?

– Ладно, – говорит она. – Спасибо за прямоту. – Фаэна одаривает меня быстрой, но, кажется, неискренней улыбкой, после чего уходит внутрь.

Этот магазин, похоже, принадлежит портному – здесь продается одежда и галантерея. Две женщины проводят нас под купол, где, как по волшебству, царит прохлада – хотя, если задуматься, то и правда, наверное, по волшебству. Женщины сразу же начинают раздевать Фаэну, преувеличенно восторгаясь тем, на каком восхитительном полотне им предстоит работать.

Я смотрю, как она пытается отбиться от них.

– Вы же не собираетесь снимать еще и… – проговаривает она, когда они распускают завязки на ее белье, и я отвожу взгляд. Если буду ухмыляться ее неловкости и глазеть, как ее раздевают, то напрочь перечеркну все, что сказал у входа.

И почему я не могу держать мой глупый язык за зубами?

Но я прав. В моем случае отвлечься на красавицу – значит отвлечься на смерть.

Две хозяйки магазина отдают приказы неумолимым командирским тоном, свойственным многим профессионалам. Фаэна обреченно подчиняется и смеется, а я тем временем изучающе смотрю на свои руки.

Вскоре они заставляют Фаэну пройти в заднюю комнату, где слуги помогают ей умыться, а хозяйки тем временем оживленно спорят, как лучше ее приодеть. В их речи столько профессионального жаргона, что я не узнаю и половины слов.

– Теперь вы, – наконец произносит портниха, заметно поумерив энтузиазм. – Раздевайтесь.

– У меня уже есть одежда. Мне ничего не нужно.

Портниха складывает руки на груди:

– Раздевайтесь.

Они не пытаются помочь мне снять одежду. А когда я остаюсь без нее, не пытаются снять с меня мерки. Вместо этого портниха морщит нос.

– Сначала умойтесь.

Они не оставляют мне ни халата, ни достоинства. Мне приходится нагишом идти в купальную комнату, где над краями одной из ванн торчит голова Фаэны. Видя, как мне неловко, она с дьявольским ехидством ухмыляется и ни на секунду не отводит глаза.

Фаэна замечательная, но я жажду ее внимания только лишь из слабости. Я и сам до конца не понимаю, влечет меня к ней или мне просто одиноко. Может ли одинокий мужчина дружить с привлекательной женщиной? Может ли он оставаться ей другом, если она явно не против большего?

Скорее всего, я просто причиню ей боль, и чем больше мы сблизимся, тем больнее будет.

Несколько следующих минут меня отмачивают в мыле и оттирают губкой. Затем грубо снимают мерки. А потом прогоняют. Мне говорят, что я лишь путаюсь под ногами, хотя это не так. Заставляют сесть снаружи, у магазина, на жаре, в одном лишь халате.

Конечно, теперь лишний халат у них появился.

– А мою старую одежду мне вернут? – спрашиваю я.

Портниха фыркает и не удостаивает меня ответом.

Служанка говорит, что одежду уже забрали стирать.

– Да я часть вещей всего час носил! – возмущаюсь я.

– Хозяйки очень привередливы, – отзывается девушка.

– Неужели? А я и не заметил.

– О, вы даже не представляете, насколько.

В ответ я смотрю на нее с каменным лицом.

Еще два часа портнихи расточают свое внимание на Фаэну, примеряют, как на ней смотрятся разные материи и стили. Они попусту тратят время, которого у нас и так нет, но сделать я ничего не могу. Я полураздет, сижу в одном халате, и хотя ка'кари мог бы это исправить, идти мне все равно некуда.

Нет, конечно, я