Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Даже интересно, как они всё это будут соединять, — пробормотал Вепуат, глядя на сложенные в ущелье плиты и обечайки. — Втаскивать, держать и не падать друг на друга…

— Хоть бы не расползлись в последний момент, — отозвался Гедимин. — Весь проект рассчитан на них. Уползут — ничего не сделаем.

— Не уползут, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Им самим интересно. Они же тут не из-за кормёжки. Что той еды на пятьдесят метров туловища? Только понюхать. Без интереса давно уползли бы.

…По тропе, взволнованно вереща, поднимались Скогны. «Четыре… восемь… двадцать⁈ Эти-то откуда?» — Гедимин повернулся к Вепуату, но тот только мигнул. Из-за обрыва, замыкая живую цепь, показалось рослое существо в многослойных накидках. Из-под них, прикрытый полой, выглядывал белый посох.

— Хассинельг! — Вепуат радостно хмыкнул. — Зря ты так закутался. Тут тепло, а в цеху вообще жарко.

Страж покосился на прозрачную «крышу» над головой, украдкой потыкал в «стену» когтем и неопределённо махнул посохом.

— Лёд, если что не так, обожжёт не хуже огня. Даже и больнее.

— Сюда его не пустят, — пообещал Вепуат. — Ты привёл новичков? Что там, в Синви и Сэви, — печи работают?

— Нет. Всё кончилось, — Хассинельг ухмыльнулся из-под тряпки, прикрывающей рот. — Спрашивали о разном. А я не знаю. Послал их к вам.

— И эти торопятся на дегазации? — Гедимин недовольно сощурился. — Говорил же — не спешить и грибы не экономить.

— Новую технологию с налёта не освоишь, — Вепуат, весело хмыкнув, хлопнул его по локтю. — Хассинельг! Ты, если что, на восточный склон не вылезай. Холодно. И незачем. Там стоят зрячие камни — и мои дроны присматривают.

— Камни? — недоверчиво повторил страж. — Руниен не говорил… Где взяли? Опять Кьюссы? Вот нет покоя даже в месяце Льда…

— Не знаю, что там Кьюссы, а камни — от наших Джагулов, — отозвался Вепуат. — А Руниен был тут с тех пор, как похолодало? Что-то я его не видел… Хочешь посмотреть камни? Гедимин сделал для них хорошую штуку…

…С Хассинельгом Гедимин не пошёл — незаметно свернул к горячему цеху. В нише под бронёй лежали пробирки из чёрного стекла — батарея маленьких и одна большая, с серебристым, почти белым пигментом. «Посмотрю, что есть что. Потом попробуем плавить.»

…Найти на холме нефонящее место было посложнее, чем спрятаться от любопытных Скогнов в горячем цехе. Гедимин окружил себя непрозрачным защитным полем, взглянул на дозиметр — тот по-прежнему показывал несколько микрокьюгенов «сигмы», однако стрелка уверенно развернулась к пробирке с серебристым порошком. Сармат убрал её, достал ёмкость с красным пигментом — указатель, дрогнув, описал полукруг и упёрся в неё. «Понятно,» — Гедимин, подавив тоскливый вздох, тронул порошок кончиком пальца. «Хорошо, броня чувствительная. А то пришлось бы на голую руку намазывать. Вот интересно, зверьки эффект ощущают — или он только для разумных?»

…Все восемь красителей, сделанных из толчёного волосяника, «грели» пальцы — чуть сильнее, если их было много, и слабее, если мало; реальная температура при этом не поднималась ни на градус. Гедимин пощупал сами пробирки — ничего странного не обнаружил, видимо, местное «стекло» сбивало какие-то тонкие настройки. Сармат сунул палец в серебристую пыль и мигнул — кожу обдало прохладой. «Понятно…» — он снова взялся за анализатор. «Значит, там — фантомное тепло, а тут — фантомный холод. Не знаю, какой от этого прок. Не чувствовать жара, пока мозги не вскипят?»

Плавильных конусов не хватало. Скрутив кюветы из защитного поля и пристроив смеси шихты и красителей в печь, Гедимин разрушил экранирующие стены. Указатель на дозиметре тут же уткнулся в прикрытое жерло — кейек, даже сквозь камень, «фонил» сильнее, чем горстка белесого порошка. «Ну так есть разница — наведённая сигма или собственный омикрон… и ещё какие-то реакции, мать их колба,» — Гедимин тяжело качнул головой, отгоняя соображения о том, что реакции внутри кейека — ещё и цепные, и радиационный «трилистник» на стенке печи — как нельзя кстати. «Пойду спрошу про жучков. Местные, вон, уже из-за угла выглядывают. Надеюсь, не выяснится, что на этот пигмент нужно разрешение богов.»

…Скогны, забыв о работе, столпились вокруг сармата. Тот, кому дали потрогать «холодящую» краску, обернулся к остальным и пронзительно заверещал, глотая слова. Ему ответили изумлённым писком.

— Оно не масляное, — сказал «испытатель». — Как вы его высушили? И зачем?

— А где взяли нужный жир? — вмешался другой абориген. — Он и так редкий, а зимой его нет!

— Значит, можно без него, — отозвался Гедимин, радуясь, что не услышал ничего про богов и неведомые опасности. — Эта штука — полезная или вредная?

— Большая польза в жару, — ответил Скогн, разглядывая покрашенный палец. — Для узоров на коже. Зачем оно в холод — не знаю.

— В холод нужно это? — Гедимин высыпал на коготь пару крупинок фиолетового пигмента. Скогны снова заверещали. Тот, кто решился потрогать вещество, изумлённо затряс головой.

— Что за цвет? Почему не красный?

— Чтобы не путаться, — буркнул Гедимин. — Если им покрасить гзеш или тряпку, что будет?

— Будет… красиво, — Скогн острым взглядом «прощупал» пробирку с фиолетовым порошком. — В Синви такого не видели.

— В Сэви тоже, — заметил кто-то из сэвийцев. Остальные согласно запищали.

— Что у вас тут? А, опыты… — Вепуат вошёл в цех. За ним через порог шагнул Хассинельг. Накидки он где-то оставил, но дышал ещё тяжело — видимо, упарился.

— Показываю Скогнам, что делают из волосяника, — пояснил Гедимин, складывая пробирки в нагрудную нишу — подальше от чужих лап: Скогны явно уже прикидывали, как дотянуться до ёмкостей и незаметно их опустошить.

— Ты видел такой цвет? — спросили аборигены у стража. Тот неопределённо махнул хвостом.

— Если смешивать краски, бывает всякое… А где волосяник? Он же не синий… А! Ну да, вы — Равные Куэннам.