Одержимый - Ли Бардуго

излечиться, избавиться от того, что видела. Слезы всегда приходили легко и текли сами собой. В психиатрических больницах Алекс нравилось лишь одно – Серые ненавидели их даже больше, чем живые.

Лишь однажды она сдалась и сказала правду. В ту пору ей исполнилось четырнадцать, и Алекс уже тусовалась с компанией Лена. Она позволила трахнуть себя на тесной кровати с грязными простынями, затягиваясь до и после сигаретами. Ей не слишком понравилась эта возня, но Алекс не сопротивлялась и исправно издавала звуки, которые вроде бы его возбуждали, гладила Лена по тощей спине и даже чувствовала что-то. Любовь? Или просто желание почувствовать любовь?

Потом мать потащила ее на обследование. Алекс согласилась и решила следовать совету Лена. Вдруг, если вести себя правильно, врачи пропишут что-нибудь полезное? К тому же лучше так, чем отправиться на очередную программу реабилитации, где парни в униформе будут кричать на нее, заставлять отжиматься и чистить туалеты. Алекс и так жила в страхе всю жизнь, и подобные методы лишь сильнее ее подавляли.

Доктор Марси Голдер, с которой Алекс общалась в тот день в Уэллвэйз, ей в самом деле понравилась. Моложе остальных, она казалась забавной и носила вокруг запястья красивую татуировку в виде розовой лозы. Доктор предложила Алекс сигарету, и они сидели рядом, глядя на далекий океан. Потом Марси заметила: «Не стану притворяться, что понимаю в этом мире все. Это слишком самонадеянное заявление. Вот мы думаем, что все знаем, потом – бац! – и открытие Галилея. Или Эйнштейна. Нужно оставаться открытым для всего нового».

И тогда Алекс рассказала о своих видениях. Совсем немного, просто чтобы проверить. Она поведала о Тихонях, которые всегда торчали рядом и исчезали только в облаке дурмана. И сразу поняла, что зашла слишком далеко. Марси по-прежнему смотрела с пониманием и заученной теплотой, однако Алекс видела в глазах доктора волнение, которое та безуспешно пыталась скрыть.

Алекс поспешно замолчала, однако ее слова уже сделали свое дело. Марси Голдер решила оставить ее в Уэллвэйз на шестинедельную программу лечения электрошоком в сочетании с беседами и гидротерапией. К счастью, у Миры не нашлось средств на подобные процедуры, к тому же мать, будучи хиппи, просто не могла согласиться, чтобы на череп дочери цепляли электроды.

Теперь-то Алекс понимала, что все усилия врачей все равно оказались бы напрасны. Серые существовали на самом деле, и никакие лекарства и электрические разряды не могли бы стереть мертвых из этого мира. Но в то время она еще сомневалась.

В Йельском госпитале Нью-Хейвена явно пытались создать приветливую атмосферу – горшки с растениями по углам, голубые мазки на белых стенах, большое окно в крыше над головой.

– Все хорошо? – спросил Тернер, пока лифт нес их наверх.

Алекс кивнула.

– Тебя что-то беспокоит в этом парне?

– Не знаю, – пожал плечами Тернер. – Он признался, сообщил детали преступлений, результаты экспертизы совпадают, но…

– Но?

– Что-то не так.

– Зуд, – подсказала Алекс, и Тернер вздрогнул, потом потер подбородок.

– Да, именно, – согласился он.

Зуд Тернера еще никогда не подводил. Он доверял своей интуиции, а возможно, теперь и ощущениям Алекс.

Им навстречу вышла врач средних лет с осветленными волосами и модно подстриженной челкой.

– Доктор Таркениан будет присутствовать на нашей встрече, – пояснил Тернер и добавил: – Алекс знает отца Энди.

– Вы у него учились? – спросила психиатр.

Алекс кивнула, пожалев, что Тернер не подготовил ее получше.

– Энди и Эд очень близки, – проговорила доктор. – Жена Эда Лэмбтона скончалась чуть больше двух лет назад. Энди приехал на похороны и начал уговаривать отца перебраться с ним в Аризону.

– Но Лэмбтон не согласился? – уточнил Тернер.

– Здесь его лаборатория, – сказала доктор Таркениан. – Я могу понять его выбор.

– Ему стоило уехать с сыном. Судя по отзывам, он практически забросил своих аспирантов. Вечно витает где-то в облаках.

Алекс отметила, что доктор Таркениан обеспокоенно нахмурилась.

– Вы его знаете?

Психиатр кивнула.

– Много лет назад писала у него докторскую. Боюсь, вы застали его не в лучшем виде. – Выражение ее лица вдруг стало жестче. – Декана Бикмана я тоже знала. Он не заслужил такой смерти.

Проведя их по коридору, доктор открыла дверь в палату с большими окнами, из которых открывался фантастический вид на Нью-Хейвен. В комнате спиной к окну сидел мужчина тридцати с чем-то лет с потрескавшимися губами, прикованный наручниками к инвалидному креслу. Он то и дело сгибал и разгибал лежащие на подлокотниках пальцы, будто подчиняясь какому-то одному ему известному ритму, однако в остальном выглядел прекрасно. Темные волосы, коротко подстриженная борода, в которой уже попадались серебристые нити. Мужчина казался здоровым, обычным. Такой вполне мог работать на какой-нибудь мини-пивоварне.

«На его месте могла быть я, – вдруг подумала Алекс. – И уже была однажды».

Декан Сэндоу нашел ее именно в больнице, где Алекс приковали наручниками к кровати, не зная, кто перед ними – жертва или подозреваемая. Наверное, некоторые до сих пор пытались это понять.

За спиной Энди Лэмбтона над городом нависли низкие серые тучи. Алекс видела зеленое пятно Нью-Хейвен-Грин, Ист-Рок вдалеке, большой готический шпиль башни Харкнесса, хотя и сомневалась, что кто-нибудь сможет услышать отсюда звон колоколов.

– Отличный вид, – заметила Алекс, и Энди вздрогнул при звуках ее голоса.

Они устроились напротив него.

– Как дела, Энди? – спросил Тернер.

– Устал.

– Он что, спал? – спросил Тернер у доктора.

– Не говори так, будто его здесь нет, – вмешалась Алекс и, взглянув на Энди, спросила: – Ты хорошо спишь?

– Нет, – признался Энди. – Обстановка не слишком успокаивает.

– Я видела и похуже, – заметила Алекс.

– Мне здесь не нравится, – пожал плечами Энди.

– В больнице?

– В этом городе. – Энди бросил взгляд через плечо, как будто Нью-Хейвен мог незаметно подкрасться сзади и подслушать разговор.

И все же он вел себя спокойно и непринужденно. Возможно, Энди накачали лекарствами?

Подавшись вперед, Тернер уперся локтями в колени и сцепил пальцы в замок.

– Расскажите нам, что произошло. Без всяких протоколов, аудиозаписей и заметок. Ничего, что можно использовать против вас в суде.

– Зачем? Я ведь уже признался, что сделал.

– Я хочу понять.

– А она здесь, чтобы вам помочь? – Энди Лэмбтон окинул взглядом Алекс.

– Верно.

– Она вся в огне, – произнес Энди. Алекс заставила себя не смотреть на Тернера, однако знала – оба подумали о голубом пламени, окружавшем ее в аду. – Я ведь уже во всем признался, – повторил Энди. – Чего еще вы хотите?

– Всего лишь прояснить несколько моментов. Мы вдоль и поперек изучили ваш компьютер, но не нашли в истории поиска ничего интересного, кроме нескольких непримечательных порнофильмов. И ни слова о профессоре Стивен или