Трон секретов - Керри Манискалко

Губы изогнулись в усмешке. Она меня подловила.

– Если вы ждете извинений…

Я одарил ее одной из своих самых очаровательных улыбок. Вообще-то я и не думал об этом, но раз уж она предложила…

– На колени.

Воздух между нами сгустился от напряжения.

Она оглядела меня с ног до головы. Взгляд ее был ледяным, как тундра. Эта женщина скорее удавилась бы, чем унизилась перед кем-то из-за ранга или статуса, причем не из гордости, а из принципа.

Эта черта характера вызывала у меня восхищение, хоть мне и было больно это признавать.

– Нет.

– Я ваш принц. Это был приказ.

– Вы не смеете навязывать мне себя, и неважно, какие мы совершили… ошибки.

– Какие грязные мысли, – улыбнулся я. – Я хочу, чтобы вы пресмыкались предо мной, мисс Сент-Люсент, так что встаньте на колени.

Она смотрела прямо мне в глаза, кипя от ненависти. Я буквально ощущал ее, когда Адриана соскользнула со стула и медленно опустилась передо мной на колени. Я заметил, как она поморщилась от болезненного соприкосновения с жесткой холодной поверхностью: пол в моем личном кабинете был из твердого известняка, и ковров я не держал.

Я стоял, скрестив руки на груди, и не сводил с нее вызывающего взгляда. Все это так отличалось от обжигающего исступления, от страсти, охватившей Адриану прошлой ночью… Когда дело дошло до постели, леди Льдинка была какой угодно, только не холодной. Жаль, что той версии Адрианы больше не было.

Хотя и сейчас передо мной стояла выдающаяся женщина.

Большинство охотников в два раза крупнее нее, отличавшихся особой жестокостью с той секунды, как с криками появились на свет, к этому моменту уже давно отвели бы глаза.

Почти никто из них не мог долго выдержать прямого зрительного контакта с Принцем Греха. У них срабатывало врожденное чувство самосохранения, предупреждавшее о приближении хищника.

Так, в тишине и напряжении, медленно текли минуты. В любой момент в дверь могла постучать одна из участниц конкурса или чья-нибудь властная мамочка, пытаясь заслужить мою благосклонность, особенно после совместного уютного чаепития. Вот бы разыгралась сцена, если бы они увидели Адриану, стоящую передо мной на коленях…

И тут я обнаружил, что она мне очень нравится.

Если бы я ей не приказал, она не стала бы извиняться за то, что шпионила, а ведь у меня не было проблем с тем, чтобы отдавать приказы. Если бы она не подчинилась, ее бы наказали.

Чем дольше она стояла на коленях, тем больше я замечал, как она слегка сжимает ноги. У меня возникло странное подозрение, что она придерживается определенной тактики.

Неужели чудесам нет конца?

Я не думал, что ее реакция как-то связана с нашей связью.

Наклонился, нежно коснулся ее подбородка и медленно его приподнял.

Так я и думал.

Она не стала отталкивать мою руку и не отпустила никакой колкости. Ненависть все так же горела в ее глазах, но в них промелькнуло кое-что еще.

И я тут же распознал это, даже если сама она такого за собой не замечала.

Большинство грешников нашего круга жаждали наказания, и мисс Сент-Люсент нравилось чувствовать боль. Даже больше, чем она горела желанием признаться, особенно кому-то вроде меня. Даже невзирая на ощущения, которые испытала со мной в том саду на крыше, когда еще не знала, кто я такой.

Я гладил ее подбородок, наслаждаясь доминированием, контролем, ощущением того, как мои мозолистые пальцы скользили по ее нежной, как лепестки, коже. Мой грех разгорался; сила текла сквозь меня восхитительными искрами. Она закрыла глаза; длинные чернильно-черные ресницы безмятежно покоились на щеках. Я прекрасно понимал, о чем она фантазировала.

Когда я велел встать на колени, она ненароком во всем призналась. Возможно, Адриана скрывала это даже от самой себя, но теперь это был наш общий грязный секрет.

И вот мне бы побеспокоиться о том, что она увидела в подземелье. Мне бы флиртовать с претендентками на роль супруги. Мне бы рыться в исследованиях ученых, посвященных драконьим болезням, раз теперь я был уверен в том, что в бедах моего двора нет вины ведьм. Но я застыл там, совершенно очарованный ею.

Можно было списать все на то, что меня полностью поглотил ненасытный грех, но это означало бы солгать.

– Должно быть, это и впрямь ужасно, мисс Сент-Люсент.

Лучезарные глаза распахнулись шире, а руки сжались в кулаки.

На мгновение она забыла, как сильно меня презирала. Я практически видел, как она пыталась обуздать любопытство, подавить влечение. Я все понял.

И неважно, что ей нельзя было доверять, неважно, сколько неприятностей она доставляла мне на протяжении многих лет, я все равно жаждал ее. Раньше это была тайная фантазия, в которой я едва ли признавался.

– Что именно?

– Так жаждать обхватить губками мой член, но при этом так сильно меня ненавидеть.

Я засунул большой палец ей в рот, и ее губы приоткрылись, словно с нетерпением ждали этого вторжения.

– Я хотел, чтобы вы встали на колени и извинились, вот и все.

Она не стала меня кусать, и я начал медленно вводить палец ей в рот и вынимать его, наблюдая за тем, как она принялась сжимать бедра, стоя на коленях. Да будь я проклят! Она – нечто!

– Насколько я помню, вы говорили, что вас ко мне не влечет, хоть с магической связью, хоть без нее.

Она прошлась языком по кончику моего большого пальца, а затем втянула его сильнее. Я почувствовал, как внутри меня что-то напряглось, и член тут же затвердел.

Выходит, у мисс Сент-Люсент тоже был грязный секретик. И я не мог перед ним устоять, насколько бы глупым это ни казалось сейчас, когда новости о конкурсе наводнили все печатные издания.

Если бы сейчас кто-нибудь вошел в кабинет, где я стоял с оттопырившимися брюками, засунув большой палец в рот Адрианы, мне вряд ли удалось бы придумать оправдание, чтобы это хотя бы со стороны показалось невинной забавой.

Отчасти мне было все равно. Наши свидания в клубе «Семь грехов» подошли к концу, но даже это не уняло нашу непреодолимую тягу друг к другу.

Она хотела взять у меня в рот, а я жаждал удовлетворить ее желание.

Учитывая мою репутацию, вполне логично ожидать от меня легкой девиантности. Но если нас с Адрианой застукают после нашей публичной войны, в желтых газетах это, безусловно, затмит все новости о конкурсе.

И все же, пока она продолжала ласкать мой палец теплыми губами, я страстно желал расстегнуть брюки и дать ей то, чего хотели мы оба, и к черту последствия!

Однако я обуздал влечение, лишив нас обоих интерлюдии.

– Каждый