Торговец душами - Эдуард Сероусов

– Если я могу помочь предотвратить насилие, я должен попытаться, – ответил он. – Не для контроля, а для примирения.

Они спустились к электрокару и направились в указанный сектор. По пути Майкл мысленно подготовился к тому, что ему предстояло сделать. Фрагмент Первородной Души внутри него откликался на его намерения, усиливая его способность к эмпатии и пониманию.

Когда они прибыли на место, ситуация выглядела напряженной. Группа из нескольких десятков бывших Пустых окружила здание, где, по их утверждению, скрывались бывшие Мультидушники, "украденные души" которых вернулись к законным владельцам во время Великого Возвращения. Лозунги толпы были гневными, призывающими к расправе.

– Они хотят крови, – мрачно заметил Виктор, встречая их. – Как мы их остановим?

Майкл посмотрел на толпу, затем на здание. Он чувствовал эмоции обеих сторон – гнев, страх, отчаяние.

– Не силой, – сказал он. – Это только усилит цикл ненависти.

Он вышел из транспорта и направился к центру толпы. Люди расступались перед ним, многие узнавали его лицо из новостей о событиях в башне.

– Торговец душами! – крикнул кто-то. – Ты был одним из них!

– Да, – спокойно ответил Майкл, останавливаясь. – Я был торговцем душами. И я был Пустым большую часть своей жизни. Я знаю боль обеих сторон.

Он оглядел толпу.

– Я понимаю ваш гнев. Вы были лишены самого ценного – своих душ. Вы были превращены в инструменты, в рабочую силу. Это несправедливо. Это жестоко.

Толпа немного утихла, слушая его.

– Но те, кого вы хотите наказать сейчас, – продолжил Майкл, – они тоже жертвы. Жертвы системы, которая убедила их, что покупка чужих душ – это нормально, это правильно. Системы, которая воспитала в них веру в превосходство, в право владеть чужими душами.

– Они должны заплатить! – крикнул кто-то из толпы. – Они годами наживались на нашем страдании!

– И что изменится, если вы отомстите? – спросил Майкл. – Станет ли ваша боль меньше? Вернутся ли потерянные годы? Или вы просто создадите новую боль, новую ненависть, которая будет питать следующий цикл насилия?

Он сделал шаг вперед.

– Я не говорю, что не должно быть справедливости. Должна быть. Те, кто сознательно создавал и поддерживал систему торговли душами, ответят за свои действия. Но не через самосуд, не через насилие.

Майкл чувствовал, как внутри него активизируется трансформированный фрагмент Первородной Души. Не подчиняя волю толпы своей, а просто усиливая их способность к эмпатии, к пониманию.

– Мы все стоим на пороге нового мира, – продолжил он. – Мира, где души не товар, а священное право каждого человека. Но этот мир не будет построен на мести и ненависти. Он может быть построен только на понимании, прощении и совместных усилиях.

Он указал на здание.

– Те люди там внутри потеряли всё, что, как они думали, делало их особенными. Их дополнительные души, их способности, их статус. Они напуганы, потеряны. Как и вы после потери душ. У них тоже период адаптации, период понимания, кто они без своих дополнительных душ.

Толпа начала успокаиваться. Майкл чувствовал, как гнев постепенно уступает место размышлениям, сомнениям.

– Вместо мести, – сказал он, – я предлагаю вам диалог. Пусть они выйдут, и вы расскажете им о своей боли, о своем опыте как Пустых. И пусть они расскажут вам о своем страхе, о том, как они живут теперь, лишившись того, что считали частью себя. Только так – через понимание, через признание боли друг друга – мы сможем исцелиться.

Наступила тишина. Затем из толпы вышла женщина средних лет с исхудавшим лицом, на котором читались годы страданий.

– Моя дочь, – сказала она дрожащим голосом. – Они забрали её душу, когда ей было шестнадцать. Она подписала контракт, не понимая последствий. Восемь лет она была Пустой, а потом… она не выдержала и покончила с собой. Что мне сказать тем, кто наживался на таких, как она?

Майкл подошел к женщине и посмотрел ей в глаза.

– Скажите им правду, – ответил он тихо. – Расскажите о своей дочери. О том, какой она была до продажи души, и о том, что с ней стало после. Пусть они услышат это не как обвинение, а как историю реального человека. Чем больше таких историй они услышат, тем труднее им будет прятаться за оправданиями системы.

Женщина смотрела на него долгим взглядом, затем медленно кивнула.

– Я попробую, – прошептала она.

Майкл обратился к Сара и Виктору:

– Организуйте Круг Диалога. Прямо здесь.

Они быстро создали импровизированное пространство для разговора, расставив скамьи и стулья полукругом. Затем Майкл обратился к людям в здании через мегафон, приглашая их выйти и принять участие в диалоге. После нескольких минут напряженного ожидания двери открылись, и первые жители вышли – напуганные, но готовые говорить.

Начался трудный разговор. Бывшие Пустые рассказывали о годах, проведенных без души, о пустоте, о невозможности чувствовать, о работе в нечеловеческих условиях. Бывшие Мультидушники говорили о своем нынешнем состоянии – о потере способностей, к которым они привыкли, о чувстве вины, которое пришло с возвращением эмпатии, о страхе перед местью.

Майкл наблюдал за процессом со стороны, не вмешиваясь напрямую, лишь иногда используя свои новые способности, чтобы помочь особенно эмоциональным участникам справиться с переполняющими их чувствами. Сара стояла рядом с ним, иногда сжимая его руку в моменты особенно тяжелых историй.

– Работает, – тихо сказала она после нескольких часов диалога, когда напряжение начало заметно спадать. – Они действительно слушают друг друга.

Майкл кивнул. Это был лишь маленький шаг в долгом процессе исцеления общества, но важный шаг. Шаг от конфронтации к диалогу, от жажды мести к поиску понимания.

Когда ночь спустилась на город, многие разошлись, договорившись продолжить разговор на следующий день. Некоторые даже обменялись контактами, планируя личные встречи. Не было полного примирения – раны были слишком глубоки для этого – но был сделан первый шаг.

Майкл, Сара и Виктор возвращались в штаб Совета Восстановления.

– Знаешь, что сказал мне один из бывших сотрудников "Этернал Эссенс"? – спросил Виктор. – "Я никогда раньше не слышал их истории. Нам говорили, что Пустые не чувствуют боли, что им лучше без души, что мы даем им цель в жизни. Я правда верил в это". Такое ощущение, что они впервые видят последствия системы, частью которой были.

– Для многих так и есть, – кивнул Майкл. – Система была построена на разделении, на изоляции социальных групп друг от друга. Легче оправдывать эксплуатацию, когда ты не видишь страдания тех, кого эксплуатируешь.

Они замолчали, размышляя о долгом пути, который предстоял обществу. Нью-Лондон менялся, трансформировался, как и его жители. Процесс был хаотичным, болезненным, но полным надежды.

Когда они прибыли в штаб, Майкл отправился к себе в