Операция «Барбаросса»: Начало конца нацистской Германии - Джонатан Димблби

В своей прежней должности главы Имперской службы криминальной полиции (Reichskriminalpolizeiamt) Небе сыграл важную роль в разработке и осуществлении гитлеровской программы эвтаназии, так называемой программы Т-4 (Aktion T4), и он был знаком с ее организационной структурой и процедурами[1044]. Первоначальная цель программы Т-4 заключалась в очищении арийской расы путем уничтожения всех детей в возрасте младше трех лет, страдавших тяжелыми наследственными физическими или психическими отклонениями. Вскоре программа распространилась и на взрослых с аналогичными заболеваниями, а затем и на людей с другими диагнозами, включая сифилис и деменцию. Отобранных для «лечения» пациентов перевозили из больниц и санаториев, где они проходили лечение, в центры Т-4 на машинах, замаскированных под официальную «благотворительную скорую помощь». По прибытии их осматривали специально отобранные врачи-добровольцы, после чего умерщвляли. Было два основных метода эвтаназии, хотя оба находились еще на стадии эксперимента: смертельная инъекция токсичных химических соединений и удушение угарным газом.

Спустя какое-то время семьи некоторых погибших начали подозревать неладное. Явно сфальсифицированные свидетельства о смерти лишь подтверждали слухи о том, что на самом деле происходило в центрах программы Т-4. Локальные протесты вскоре переросли во всеобщее негодование, которое, по словам известного британского историка Ричарда Дж. Эванса, стало «самым мощным, явным и широко распространившимся протестным движением против государственной политики с основания Третьего рейха»[1045]. Протесты были настолько сильны, что 24 августа 1941 года Гитлер приказал приостановить программу. К этому времени команды медиков программы Т-4 убили более 70 000 взрослых и детей. Несмотря на отказ от проекта, он все же дал результат – не столько тем, что помог избавиться от некоторого количества некачественных арийцев, сколько тем, что подготовил почву для куда более масштабной идеи.

Вскоре после встречи с Гиммлером в психиатрической клинике Небе принялся искать способы адаптировать экспериментальные методы программы Т-4 для решения «еврейского вопроса», поставленного Гитлером. Он связался с Альбертом Видманном – химиком, работавшим под его руководством в берлинской криминальной полиции, а позднее участвовавшим в программе Т-4. Видманн прибыл в Минск с необходимым оборудованием для двух простых экспериментов. Первый из них включал в себя опыты по детонации взрывчатки в закрытом пространстве. Для оценки эффективности из Минска были привезены 25 узников, которых поместили в бункер в лесу за городом. Эксперимент удался не сразу. При первой попытке силы взрыва хватило лишь на то, чтобы убить нескольких человек. Заложили более мощный заряд, но на этот раз взрыв оказался слишком сильным. Бункер полностью разворотило, а части тел раскидало так, что они свисали с деревьев. От идеи пришлось отказаться.

Второй эксперимент оказался гораздо более многообещающим. Небе однажды чуть не погиб, когда вернулся домой в сильном подпитии и заснул прямо в гараже, не заглушив двигатель машины. Совместно с Видманном, который уже имел опыт применения бутилированного угарного газа в рамках программы Т-4, он решил провести подобный эксперимент над пациентами психиатрической больницы в Могилеве. Двадцать пять несчастных поместили в герметично закрытое помещение, к которому были подведены трубы от выхлопных систем автомобиля и грузовика, стоявших снаружи. Завели двигатели, по трубам начал поступать угарный газ, и результат не оставил никаких сомнений: газ не только был смертельным ядом, но и позволял одновременно убивать большие группы людей.

В Берлине под руководством Видманна команде инженеров поручили разработать специальную герметическую камеру с аналогичными свойствами, которую можно было бы установить на автомобильное шасси – по аналогии с машинами «благотворительной скорой помощи» из программы Т-4. Внешне такая машина выглядела неприметно, а ее внутренняя камера была напрямую соединена с выхлопной трубой двигателя. Проект был опробован в концентрационном лагере Заксенхаузен, расположенном всего в 50 километрах от Берлина. Сорок советских военнопленных раздели, загрузили в машину и повезли к лагерному крематорию, где водитель, оставив двигатель работать, повернул рычаг и перенаправил выхлопные газы машины в камеру. Через 20 минут двери открыли, и оттуда вывалились трупы. Они были ярко-розового цвета, что подтвердило: причиной смерти стало отравление газом, а не удушье[1046].

Вскоре началось массовое производство газвагенов для использования частями СС на всех оккупированных восточных территориях. Предполагалось, что такой способ казни будет менее травматичен для исполнителей, чем массовые расстрелы. Полной уверенности в этом не было: предсмертные крики жертв и лихорадочные удары в двери машины были слышны на расстоянии, так что психологические плюсы могли быть невелики. В любом случае очень скоро на такие машины появился большой спрос.

Через несколько недель их применили в польской деревне Хелмно, расположенной к северо-западу от Лодзи. Гауптштурмфюрер СС Герберт Ланге, уже проявивший себя в массовом убийстве психиатрических пациентов в Вартегау[1047], получил от Гиммлера приказ подобрать место для лагеря уничтожения. Хелмно годилось для этой цели. Группа польских узников принялась восстанавливать и огораживать полуразрушенный замок в центре деревни. Зондеркоманда СС под руководством Ланге уже имела опыт работы с газвагенами в рамках программы Т-4. По пути на новое место службы они, судя по всему, использовали возможность «отточить мастерство» на встреченных еврейских общинах.

Лагерь в Хелмно будет готов принять своих первых еврейских жертв лишь в декабре. Тем временем убийцы из СС под командованием Ланге не сидели сложа руки. 26 ноября они со своим газовым фургоном приехали в еврейский рабочий лагерь в Борнхагене, приблизительно в 270 километрах от Берлина. Комендант лагеря Фердинанд Гелер собрал заключенных гетто на главной площади. Он сказал им, что ради их собственного благополучия детей отвезут в детский дом, а стариков – в санаторий. Зачитали список имен, после чего тех, кого отобрали, отвели в синагогу. Фургон поставили задом ко входу в здание. В него загрузили от 70 до 80 евреев и заперли двери. В этот раз, усовершенствовав первоначальную технологию, убийцы не стали использовать выхлопные газы, а выпустили в отсек содержимое канистры с углекислым газом. Метод оказался столь же эффективным. Фургон с жертвами отогнали в ближайший лес, где из него извлекли трупы и зарыли их в наскоро выкопанных могилах. Такие поездки продолжались несколько дней. К концу операции оставшихся в живых, которые начали что-то подозревать, собрали на площади, чтобы определить, кому из них суждено отправиться в последнюю поездку. За это время люди Ланге успели убить 700 евреев[1048][1049].

Первая партия евреев, подлежавших уничтожению в Хелмно, прибыла в лагерь в первую неделю декабря. Когда они выходили из автобусов, их встретили служащие, которые уверяли их, что перед отправкой в рабочие лагеря Германии им нужно пройти дезинфекцию. Затем их отвели в основной зал, где приказали раздеться и передать ценные вещи команде польских заключенных. Голых мужчин, женщин и детей проводили в подвал, а оттуда по сходням – в ожидавший газваген. Процедура была та же, что и в Борнхагене: двери закрыли, внутрь пустили угарный газ, а фургон отвез мертвых в укромное место в лесу, где их похоронили в общей могиле. По мере совершенствования системы из групп еврейских заключенных стали формировать рабочие команды. Их задачей, кроме прочего, было выгружать трупы из грузовиков, хоронить их, а затем чистить машину перед следующей партией жертв. Таким образом в Хелмно было уничтожено как минимум 150 000 – а по некоторым оценкам, 180 000 – евреев[1050].

Помимо Хелмно, в стадии подготовки или строительства находились еще три лагеря – их целью было исключительно уничтожение евреев. Один из них – Белжец – был удобно расположен между двумя крупными еврейскими гетто в польских городах Люблине и Львове (ныне территория Украины), а жертв доставляли туда по железной дороге. Комендант лагеря Кристиан Вирт (ранее он был активным участником программы Т-4 и руководил шестью больницами, в которых уничтожали пациентов) распорядился заранее сообщать всем прибывающим, что их отправляют в пересыльный центр, где им проведут обработку от вшей и выдадут чистую одежду. Фургонам Вирт предпочитал стационарные газовые камеры, но процедуры не сильно различались. Ничего не подозревающим жертвам по прибытии приказывали раздеться. Затем их по коридору отводили в помещение, которое, как они думали, было общей душевой. Чем ближе они подходили к пункту назначения, тем яростнее