журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1996 г. - Вячеслав Крапивин

в пренебрежительном отношении к целому ряду молодых и талантливых современных советских писателей и поэтов, как Симонов, Твардовский, Алигер и др. Кроме того, мне известно, что Португалов высоко ценил и восхвалял таких поэтов как Есенин, Ахматова, Мондельштамт (так в протоколе — А. Б.), Цветаеву и мне лично не известного „поэта" Пулькина, художественную ценность которых ставил выше ценности стихов советских стихо (так в протоколе — А. Б.). Португалов так же был высокого мнения и о своих литературных способностях".

Вопрос. „Что конкретно Вам известно об антисоветских высказываниях Португалова?"

Ответ. „Конкретно чего-либо сейчас из-за давности времени вспомнить мне трудно, так как в 1946 году мы с ним почти не встречались, кроме беглых встреч на улице. Но помню только, это было в 1944 году, Португалов в беседе со мной на литературные темы говорил следующее: „Стихи Симонова являются однодневкой, слабы с художественной стороны, они не будут жить долго, как и стихи молодых поэтов".

Вопрос. „Чем Вы еще желаете дополнить свои показания?"

Ответ. „Дополнить свои показания не имею ничем".

Ах, не густо, совсем не густо заваривается каша: ну, оклеветал явный, конечно, враг Португалов творчество замечательного Лауреата и других советских поэтов, выразил свои вражеские восторги в адрес поэтов весьма подозрительных и весьма несоветских — под статью 58-10, конечно, подпадет, но как все это далеко от заряда, заложенного в показаниях свидетельницы Прониной. И свидетель — обратите внимание — вовсе не отрицает, что у Португалова были и еще высказывания антисоветского толка, да только ему, свидетелю, вспомнить их трудно за давностью времени, а следователь даже не старается ему помочь — явные саботажники, что свидетель, что оперуполномоченный, и никакой над ними власти, видимо, нет.

Следующим был допрошен свидетель Поступальский Игорь Стефанович (1907 года рождения, г. Ленинград, русский, из служащих, беспартийный, образование высшее, по профессии литератор, одинокий, осужден в 1937 году Особым совещанием НКВД СССР на пять лет лишения свободы, награжден — ну как тут не отметить последовательность магаданского УВД в выборе свидетелей — все той же медалью, ко дню допроса — контролер клуба профсоюзов).

Поступальский показал: „С Португаловым я впервые встретился осенью 1937 года на пересыльном пункте во Владивостоке, будучи, как и сам Португалов, одним из этапированных на Колыму заключенных. Именно там меня познакомил с Португаловым его одноделец и друг, известный мне еще по Москве, молодой литератор Лев Гладков. С конца 1937 года я с некоторыми перерывами находился вместе с Португаловым в лагере поселка Спорный. Иногда мы работали вместе. Затем я потерял Португалова из виду на довольно продолжительное время, так как он был куда-то этапирован (сам я с весны 1939 года был переведен из поселка Спорный на прииск Нижний Ат-Урях). Вновь я встретился с Португаловым только после своего освобождения летом 1943 года в том же поселке Спорный (Португалов прибыл туда уже будучи вольнонаемным в составе гастрольной группы Магаданского театра). Встреча эта состоялась через посредничество упомянутого выше Гладкова. В конце 1943 года я переехал в город Магадан. И с этого времени мои встречи с Португаловым учащаются, так как нас сближали литературные интересы. В 1.943—1944 годах встречи эти чаще всего происходили на квартире у бывшей заведующей Магаданской городской библиотеки Прониной X. И., с которой Португалов состоял в близких отношениях, позднее на квартире самого Португалова и в помещении клуба профсоюзов, расположенного рядом с домом, в котором Португалов проживает...

В результате моих неоднократных бесед с Португаловым на литературные темы я склонен считать его человеком недостаточно идейным (здесь и далее подчеркнуто в протоколе — А. Б.), даже способным отстаивать позиции „искусства для искусства", чрезмерно увлекаться малосодержательной дооктябрьской упаднической поэзией, недооценивать творчество многих ведущих современных поэтов. Португалов, как человеку несколько по дилетантски занимающемуся литературой, присущ, на мой взгляд, индивидуализм, склонность переоценивать стихи свои и своих единомышленников. Известные мне литературные произведения Португалова имеют очень личный характер и скорее всего аполитичны".

В оценке личности и творчества Португалова, данной И. Поступальским, присутствуют, как мне кажется, определенное высокомерие и снисходительность, отношение старшего — к младшему. Так оно, собственно говоря, и было. Поступальский старше Португалова на шесть лет (для людей еще довольно молодых это совсем не мало), у него куда значительнее опыт серьезной литературной работы, включающей и несколько литературоведческих работ, и большое количество переводов. В тот. высокий поэтический круг, окружавший Эдуарда Багрицкого, в который Португалов был допущен учеником-послушником, И. Поступальский был вхож на правах равного. Отмечу попутно, что он станет мужем Л. Г. Багрицкой вскоре после смерти поэта, а позднее, как уже было сказано выше, подельником в одном деле с В. И. Нарбутом. Это дело и приведет его на Колыму.

Следователя, между тем, не очень устраивают высокопарные рассуждения свидетеля.

„Вы не совсем правдиво рассказываете известное Вам о политических настроениях и высказываниях Португалова. Следствию известно из показаний ряда свидетелей, что Португалов именно при Вас допускал явно враждебные выпады в отношении советских писателей и советской поэзии. Предлагаем дать правдивые показания о известных Вам фактах антисоветской агитации со стороны обвиняемого Португалова."

Но Поступальский упорствует: „Мне не приходилось замечать за Португаловым антисоветских, заявлений “.

Вопрос. „Следствие напоминает Вам, что Ваш последний ответ не соответствует действительности. Вам зачитываются показания свидетеля Андреева Игоря Андреевича (ошибка, правильно: Алексеевича — А. Б.) который показал, что Португалов в своей квартире еще в октябре 1945 года в Вашем и Андреева присутствии высказал ряд антисоветских клеветнически: измышлений по адресу Лауреата Сталинской премии поэта - Симонова и целом советской литературы. Понятен ли Вам смысл зачитанного из показаний свидетеля Андреева И. А.?“

Ответ. „Я вынужден признать, что я не совсем понял характер Вашего предыдущего вопроса о политическом лице Португалова. Я вспоминаю, чл факты, приведенные свидетелем Андреевым, имели место. Португалов действительно допускал эти вредные высказывания, дискредитирующие поэтов-лауреатов Сталинской премии и советскую поэзию в целом".

Вопрос. „Припомните конкретно, при каких обстоятельствах Португалов вел антисоветскую агитацию, используя для этого литературные темы?"

Ответ. „Припоминаю, что Португалов, в то время живший в своей комнате один, пригласил меня и Андреева посидеть, выпить и побеседовал Сам он не пил (сомнительно, ну да следователю так именно надо — иначе обвиняемый будет отпираться: мало ли что в пьяном виде наболтал  и высказывался в трезвом состоянии. Затрагивались различные литературные темы, вспомнили о поэтах Симонове и Алигер. Давая пренебрежительна оценку этим поэтам-лауреатам Португалов, как мне теперь вспоминается действительно утверждал, что такие стихи, как пишут они и другие советские поэты, можно писать в один присест и в любом количестве