Изамбард Кингдом Брюнель - L. T. C. Rolt

выше нормы. Во время прилива затопленные бревна люлек скрипели и трещали в знак протеста, когда 15 000 тонн железа и балласта превратились не в инертную массу, а в живое существо, которое должно было дрожать и беспокойно колыхаться в такт ветру или течению. Это был тревожный час, но балласта оказалось достаточно, чтобы удержать корабль, и когда прилив ослабел, выяснилось, что он не сдвинулся с места.

Весь вечер и всю ночь дождь лил потоками, но чуть позже полуночи он прекратился, и ветер стал северо-восточным. В это же время пришла телеграмма из Ливерпуля, в которой сообщалось о похожем улучшении условий. Воодушевленный, Брюнель решил, что спустится на воду во время следующего прилива, то есть утром в воскресенье, 31 января. Это был его последний шанс до следующего прилива. Как только стало безопасно, он снова приказал Маклеллану запустить насосы. Это произошло в 3.30 утра, ровно через двадцать четыре часа после того, как они были остановлены.

Когда отец разбудил Генри от тревожного сна в шесть утра, он увидел небо, которое наконец-то прояснилось и засияло звездами. Теперь, несомненно, фортуна должна быть к ним благосклонна. При первых слабых рассветных лучах Брюнель приказал выкрутить болты, крепящие клинья люльки, и пока люди работали над этим, взошло великолепное солнце. Вскоре после этого Маклеллан сообщил, что его насосы сосут воздух. Корабль был готов; теперь оставалось только ждать прилива, который начался необычайно рано. Было решено, что все прессы и лебедки будут задействованы в 11 часов утра, но из-за необычного прилива Брюнелю пришлось послать гонцов, чтобы собрать людей до этого времени. Не успели они занять свои места, как он в последний раз подал сигнал прессам, и они начали осторожно отодвигать люльки от путей по мере нарастания прилива. В час дня Мэри Брюнель и София Хоуз приехали в карете из Дома барж и в сопровождении Генри заняли удобную точку обзора в углу верфи. Двадцать минут спустя было видно, что корма корабля, которая была намеренно выдвинута дальше, чем нос, находится на плаву. Брюнель немедленно вызвал паровую лебедку для буксировки так быстро, как только возможно, и ровно в 13:42 большие носы плавно поднялись навстречу приливу. Корабль был на плаву.

Брунель сразу же поднялся на борт в сопровождении сына, жены и сестры. Не успели они это сделать, как клинья люльки правого борта всплыли и были вытащены, как и планировалось. Но тут произошла заминка: в азарте кормовой швартовный трос был преждевременно отпущен, и два буксира в носовой части начали тащить судно вперед, прежде чем оно освободилось от люлек. В результате левое гребное колесо зацепилось за бревна люльки фор-арда, и корабль пришлось осторожно маневрировать на корме под руководством Брюнеля. Затем, как только судно освободилось от этого препятствия, его вывели в реку, чтобы снова потащить вперед, после чего с вихрем и ревом воды из-под него вырвались сначала кормовая, а затем носовая люльки. Через несколько мгновений правое гребное колесо зацепило пришвартованную баржу с носовым кузовом. Брюнель тут же приказал срубить баржу, и через несколько минут это последнее препятствие скрылось из виду. После этого четыре буксира успешно переправили судно через реку к причалам в Дептфорде, где оно было надежно закреплено. Если не считать загрязнения гребных колес, вся операция прошла на редкость гладко, а обманчивая легкость, с которой она была выполнена, стала высшей оценкой прозорливости инженера и точности его расчетов. Вынужденный перенос в последнюю минуту с субботы на утро воскресенья, несомненно, пошел Брюнелю на пользу, позволив ему избежать отвлекающих толп, которые заполонили берег Миллуолла с самого начала операции. Он никогда не хотел, чтобы его затея получила широкую огласку, и аплодисменты, которые могли так быстро превратиться в насмешки, не были для него музыкой. С другой стороны, он, должно быть, очень радовался спонтанным аплодисментам Маклеллана и его людей, которые приветствовали его, когда в семь часов вечера он спустился с борта корабля, успешно выполнив свою задачу после шестидесяти часов бессонного бодрствования. Наконец-то "Грейт Истерн" был в своей стихии, но победа досталась ему страшной ценой. Компания была разорена, а его собственное здоровье подорвано. К тому же корабль был еще очень далек от завершения, хотя на него было потрачено 732 000 фунтов стерлингов.

Насколько велико было разрушение здоровья и духа Брюнеля, с трагической ясностью показывают сохранившиеся от этого периода обрывки его писем. "За последние 3-4 месяца мне так много пришлось испытать на прочность, - писал он в феврале, - что я защищен от всего, и только боюсь, что стану слишком медлительным и апатичным в таком состоянии духа". И снова: "Я не хотел бы беспокоить вас дневником инвалида... Будучи слабым, я регулярно подвергаюсь целому ряду бед". В мае он вместе с Мэри уехал из Англии в Виши в надежде восстановить утраченное здоровье. Из Виши он отправился в Швейцарию, а в Англию вернулся через Голландию. Во время отсутствия он работал над проектами Восточно-Бенгальской железной дороги, но его мысли постоянно обращались к его великому кораблю. Вернувшись в сентябре, он обнаружил, что корабль лежит так же, как он его оставил, - бесполезной громадиной в Дептфорде. Во время его отсутствия несчастная компания пыталась собрать 172 000 фунтов стерлингов, которые, по расчетам, были необходимы для завершения ее оснащения, запустив схему продажи аннуитетов, но 1858 год стал годом торгового спада и финансового кризиса, и схема потерпела жалкое фиаско. Возникли угрозы принудительной продажи, и, чтобы предотвратить это, несколько директоров высказались за выставление корабля на продажу с публичного аукциона . Пресса, разумеется, сделала Брюнеля козлом отпущения. Типичным было отношение газеты The Times, традиционно враждебной к Брюнелям. В июле их финансовый обозреватель так прокомментировал эту заброшенную громадину:

У нас уже есть такие образцы, как Темзский туннель и другие предприятия, которые, как бы они ни принесли прибыль и славу отдельным людям, привели к разорению тех, кто вложил в них средства, руководствуясь единственным принципом, который должен быть признан в таких случаях, - а именно принципом обеспечения адекватной денежной прибыли. Можно, конечно, сказать, что тоннель Темзы, Грейт-Истерн и другие аналогичные сооружения вызывают удивление иностранцев и должны удовлетворять нашу гордость, но в таком случае [писатель продолжал с тяжелым сарказмом] нам следует рассмотреть вопрос о создании "Консолидированного фонда достоинства Англии".

К счастью, часть совета директоров компании была решительно против любой идеи продажи корабля с аукциона, и к моменту возвращения Брюнеля два члена этой партии, Кэмпбелл и Магнус, предложили схему размещения новой компании, которая купит корабль