Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов

ислама касаются пола или отношений с соседом, а не тех, которые отмечены на земле и основаны на искусственных условностях, и что они не препятствуют переносу людей и концепций из одной области в другую. Однако идея четкого разделения государств, санкционированного линией границы, не была полностью чуждой истории мусульманских народов, по крайней мере на практике.

C одной стороны, в обязанности халифа входила защита крепостей вдоль границы, с другой – исторические обстоятельства иногда приводили к появлению поселений, которые могли обеспечить надлежащую границу: например, история гласит, что Абу Убайда, один из сподвижников Пророка, и некоторые христиане севера Сирии заключили перемирие сроком на один год и эту демаркационную линию символизировала колоннa, на которой был портрет Ираклия († 641 г.), правящего византийца-императорa, – она находилась между территориями христиан и мусульман; позже, согласно легенде, вероятно христианского происхождения, глаз изображения был разрушен по ошибке, и в качестве возмещения был также изуродован глаз одной из статуй халифа Умара[897].

Османское слово add (множественное число ḥudūd) используется для обозначения границы. Онo выражает концепцию объекта, острого, как лезвие ножа или, иначе, горный хребет. Арабские географы использовали этот термин для обозначения вообще любого предела и особенно дар аль-ислама; Hadd стал также техническим термином, используемым для обозначения санкций за определенные действия, которые были запрещены или санкционированы наказаниями в Коране и считались преступлениями против религии.

Арабское слово, перешедшее в Османскую империю (ḥudūd), означало, прежде всего, но не исключительно, государственную границу: эль-и худуд были обитателями приграничных территорий, а именно хранителями духа войны против неверных. Вместо этого имелся предел и особенно индивидуальный предел, связанный с правилами поведения человека, полностью интегрированного в османское общество.

Положение человека определялось такими факторами, как социальное или семейное окружениe; класс, к которому он принадлежал; ранг, которого он достиг; в этой сфере каждый мог действовать довольно свободно, и это было очень важно в основном для тех, кто действовал в государственном аппарате: пересечение этой границы и вторжение в чужое пространство считалось грубым, невежливым и полным отсутствия этикета[898].

Помимо слова hudud, османы использовали слово sınır, или sınur (от súnoros, «соседний» по-гречески). Несмотря на то что они являются синонимами и, таким образом, используются одинаково, второй термин в основном использовался для обозначения границ в пределах Османского государства, таких как, например, границы вакфов, в то время как худуд предпочтительно использовался для обозначения моря и водныx бордюрoв; sınır использовался также во второй половине XV века для обозначения имперских документов, устанавливающих границы с зарубежными странами (называемых sınırname), но позже предпочтение было отдано худуднаме.

Вместо этого sınırname beratı представляли собой имперские дипломы, определяющие границы территории или поместья, выдаваемые губернатору или высокопоставленному лицу. Наконец, в некоторых документах – в основном это документы XVII–XVIII веков – два термина использовались вместе в формуле hudud ve sınır[899].

Gazw и gaza

По словам Колина Хейвуда, у османов были четкие представления о разнице между границей, обозначенной как линия (hudud / sınır), и границей, обозначенной как территория или марш (uc). Согласно хорошо известной теории «священной войны» Виттека, о которой позже будут говорить более широко, это был предел, самая дальнейшая точка, конец, за которым простиралась страна неверных и жители которой были хранителями духa набега на неверных (gaza по-турецки и azw по-арабски). Некоторые историки считали тот факт, что теория и факты не всегда совпадают, так как фактически gaza были маршами, существовавшими только на Балканах, на западе Империи, а не в мусульманской Персии.

Махмуд аль-Каштари, который в XI веке составил словарь турецкого языка на арабском языке, рассматривал uc, а именно границу страны (el), как перевод слова ar. Другие историки, от Имбера до самого Хейвуда, отмечали, что в самых древних османских хрониках слово gazi использовалось как синоним alp (герой) или akıncı (разбойники), как говорит сам Ахмеди (около 1400 г.) в своей работе İskendernâme. Балканскими краями правили укбеи (то есть владыки приграничных территорий), и они были одними из очень немногих османских поместий, завещанных потомкам владельца и не возвращенных султану после его смерти[900].

Укбеи были последними потомками османской древней знати и принадлежали к большим семьям, основанным сподвижниками первых правителей (Малкоч, Михаил, Эвренос, Турахан). Их семьи были изгнаны из двора в XV веке, когда капикулу, то есть рабы Порты, захватили власть, а люди, изгнанные из своих домов и полностью преданные господину, которому они были всем обязаны, достигли высших позиций в государстве.

Вместо того чтобы платить налоги своим сеньорам, балканские крестьяне были зачислены в специальный армейский корпус akıncı (от akın, «набег»), и они не получали плату, но могли сохранить добычу, которую они забрали. Это были нерегулярные солдаты, и они не должны были постоянно завоевывать враждебную страну, а существовали только для разведки или отвлечения внимания врага от истинной цели регулярной армии.

Эти пограничники использовали луки и мечи и часто имели с собой более одной лошади, чтобы они могли быстро убежать со своей добычей, состоявшей из вещей и людей; они сражались группами по десять человек, их возглавлял онбаши, и они не останавливались надолго в одном и том же месте: например, во второй половине XV века их набеги на Фриули длились минимум четыре дня (июль 1478 г.) и максимум десять дней (ноябрь 1477 г.), хотя эти быстрые набеги вошли в историю как «турецкие вторжения».

Было доказано, что, по крайней мере в XVI веке, когда этот корпус становился непрестижным, не только мусульмане, но и крестьяне-христиане принимались в качестве акынджи. К тому времени дух gazi имел мало общего с людьми, которых заставляли сражаться во имя Османской империи из-за интереса, выгоды или необходимости. Эпические деяния акынджы закончились в начале XVI века; другие корпуса, такие как gönüllü (добровольцы), которые были изучены совсем недавно, заняли их место и позаимствовали их методы.

Они тоже были солдатами, приехавшими из приграничных районов, но их призывали на военную службу добровольно; они должны были обеспечивать собственное оборудование и продукты питания; их высшие амбиции, поддерживаемые османской пропагандой, состояли в том, чтобы либо получить в награду тимар (поместье) за их храбрые поступки, либо присоединиться к регулярному корпусу[901].

Militärgrenze

Присутствие османов в самом сердце Восточной Европы, от границ Далмации до Подолии, создало зону политической нестабильности на севере, и эта ситуация повлияла также на названия, данные некоторым территориям. Украина просто означает «маршленд», и это слово использовалось, чтобы указать, что эта земля была последней полосой Польши / Литвы (а затем и Московии), расположенной перед ханством Крым[902].

История габсбургско-османской границы