В Рождество у каждого свой секрет - Бенджамин Стивенсон

Над лестницей находилась простенькая общая комната с совершенно иной атмосферой, чем расписывала Фьют. Подержанные диваны обступали полукругом телевизор, рядом стоял стол с разномастными стульями, а мини-кухня у стены располагала скромным арсеналом приборов двойного использования: микроволновка-тостер, чайник-капучинатор и, конечно же, ящик для посуды, наполненный исключительно ложко-вилками. Стены были выкрашены в лаймово-зеленый цвет, на мой вкус, немного банально для «зеленой комнаты»[7], и оттенок явно выбирал не всемирно известный архитектор Александр Мортгарт.

Включенный телевизор транслировал вживую сцену и первые ряды зрительного зала. Изображение было зернистым, но цветным. Зрителей еще не впустили, но по сцене туда-сюда бродили люди. Один мужчина показывал на потолок, видимо проверяя освещение. Девушка в костюме северного оленя протерла тряпкой бутафорскую деревянную гильотину, которую другой мужчина откатил потом за кулисы.

Да, я в курсе, что любой человек, стоящий спиной к камере наблюдения, тут же становится подозреваемым. Это все равно что заворачивать в подарочную бумагу на Рождество батончик «Тоблерона». Что толку? Много ли других предметов в форме треугольной призмы могли бы мне подарить?

В углу стояла живая сосна, обмотанная серебристыми гирляндами с мягко мерцающими лампочками. Вот откуда тот запах, который я почувствовал еще на лестнице. То ли сосновые иголки и впрямь пахнут, как освежитель воздуха, то ли мы просто мысленно связываем эти запахи из-за повсеместного использования. Под деревом лежала скромная кучка подарков, всего пять штук. Самой большой была квадратная коробка, завернутая в голубой целлофан с черной надписью прямо на нем: «Кому: Райлану Блейзу. От кого: ТС».

С лестницы за моей спиной донесся топот, и в комнату ворвалась невысокая бледная девушка. Она была одета в черную театральную униформу: футболка, брюки и рабочие ботинки. Наряд явно предназначался не для показа. Фьют молча протянула руку. Девушка вытащила из висевшей на плече хозяйственной сумки подарок размером с кулак и вручила его Фьют, словно некую святыню.

Схватив коробочку, Фьют поднесла к уху:

— Кто мне достался на этот раз?

— Тереза, — пискнула помощница.

— Надеюсь, ты достаточно знаешь свою сестру, чтобы выбрать что-то хорошее, — сказала Фьют и обернулась ко мне. — Наш разогревающий номер. Гипнотизерша. Хотя я даже не сомневаюсь, что сама она во все это не верит. — А потом снова обратилась к помощнице: — Напомни, какая у нас максимальная цена?

— Двадцать долларов.

Фьют взвесила в руке маленькую коробочку:

— Это стоит двадцать?

— Да, мэм.

— А может, девятнадцать? Восемнадцать пятьдесят?

Девушка нервно теребила манжету рукава:

— Может быть, и девятнадцать.

— Ивонна, пожалуйста, чек и сдачу.

— Я... ох... — промямлила Ивонна. — Я завернула его вместе с подарком, там была золотая монета. — Она поморщилась и торопливо добавила: — По уважительной причине.

— Я что, по-твоему, благотворительностью здесь занимаюсь?

— Вообще-то, да, — вставил я, стараясь разрядить обстановку. — В буквальном смысле.

Саркастически хмыкнув, Фьют вернула подарок Ивонне, а та положила его поверх голубой коробки, предназначенной Райлану, и торопливо сбежала по лестнице.

— Не хотел бы я дарить подарок боссу, — заметил я, показывая на подарки. — С Тайным Сантой всегда такая проблема. Посмотрите, какая большая коробка. На того, кто делал подарок Райлану, давила большая ответственность. Он понимал, что подарок должен быть хорошим, и наверняка потратил больше двадцатки.

— Вот почему Лайл всегда жульничает, чтобы ему досталась я. Он не хочет иметь любимчиков. Точнее, не хотел, — нахмурившись, поправила она. — К этому нужно привыкнуть.

Она замолчала, и мне показалось, что в глазах у нее мелькнула печаль, но, может быть, это было просто раздражение из-за необходимости перестраивать фразы.

— Так, значит, вы получаете прибыль? — спросил я. — Строить комплексы за миллионы долларов в маленьких городках — это не перевозка консервов. Что остается после того, как вы профинансируете программы реабилитации?

Фьют подвела меня к двери кабинета с табличкой «Лайл Пирс» в алюминиевой рамке.

— Текучесть кадров отражается на инвестициях, но да, пока вы сами не спросили, наши сотрудники, — показала она на себя, — получают компенсацию. Ключ к правильному бизнесу — вести его как благотворительность. Люди жертвуют больше, если уверены, что это порядочно. А ключ к правильной благотворительности, — покачала она пальцем, — вести ее как бизнес.

Умом я понимал, что она по-своему права, но в глубине души подумал: «Если благотворительность — это бизнес, кто же тогда те люди, которым помогает Фьют? Продукция?»

— Человек, делающий деньги на убийствах, считает, что устраивать шоу — это дурной вкус? — усмехнулась она. — Это все ради Лайла. Это его наследие. Вам бы хотелось, чтобы кто-нибудь опубликовал ваши записи, если вы вдруг завтра умрете? — Это было справедливо, и я уже открыл рот, чтобы извиниться, но оказалось, что Фьют еще не закончила. — Только не подумайте, будто бы я размякла. Опечаленные сердца сродни открытым кошелькам.

— Чтобы так рассуждать, необходим... как вы тогда сказали, инстинкт убийцы? — заметил я.

— Я тот еще головорез, но Лайла убила не я. — Она снова достала магнитную карту, приложила к двери кабинета Лайла, а затем протянула мне. — Прошу. С полным доступом.

— Вы знали, что вас назначат президентом фонда, если...

— Исполняющим обязанности.

— Исполняющим обязанности, — повторил я.

Теперь, после всего случившегося, я думаю, что эта должность больше подошла бы другому человеку, но тогда я, конечно, этого не знал.

— Но у фонда наверняка был какой-то план преемственности руководства на случай, если произойдет что-то подобное, так ведь? Такая стратегия представляется мне самой разумной. И вы должны были знать, что займете его место.

— Думаю, да, — ответила она и вошла в кабинет Пирса. — Но у нас здесь не «Гамлет». У нас здесь шоу иллюзиониста.

Глава 8

В кабинете Пирса нашлась одна очень важная улика, но отсутствовала другая.

Впрочем, поначалу значение и той и другой ускользнуло от меня. Кабинет выглядел ничем не примечательным: настольный компьютер, стол с электроприводом для регулировки высоты, кожаное офисное кресло с автоматическим массажером шеи на подголовнике. Перед столом стояли еще два кресла яйцевидной формы. В отличие от «зеленой комнаты», мебель в кабинете была новейшего образца. Над дверью примостился телевизор, настроенный на тот же канал с живой трансляцией сцены и зрительного зала.

Стены были увешаны фотографиями