Том 8. Литературная критика и публицистика - Генрих Манн

ПИСАТЕЛЬ И ВОЙНА{212}

Мы, писатели, неустанно разоблачали подлинную сущность войны, вскрывали ее гнусные, грязные мотивы — все, что обычно завуалировано красивыми фразами. Мы словно рентгеновскими лучами просветили сложную психологию человека на войне. Неужели все было напрасно?

Нет, не напрасно. Сила наших ударов растет, и мы боремся с удвоенной страстью. Писатели уже давно разгадали войну и заклеймили ее своим презрением. Но вспомним о прежних временах; иронические выпады Вольтера в «Кандиде» относились к малым войнам. Чудовищная война, которую мы пережили, вызвала у нас более гневное и более зрелое возмущение. Теперь писатель и участник войны — часто одно и то же лицо; раньше это случалось редко; сейчас писатели выступали от имени всех, их воспоминания вобрали в себя воспоминания всех, и их слова шли из самой гущи народа. В прошлом так не бывало.

Между тем в массах происходят быстрые изменения, ибо они становятся моложе. Приходит новое поколение и приносит с собой неведение, дух бунтарства, мужество, страсть к приключениям и, наконец, те же дурные инстинкты, на которые с успехом могли рассчитывать поджигатели войны и в 1914 году.

Все-таки поджигателям войны и тем, кто в ней заинтересован, в следующий раз будет труднее. Мы своевременно начали борьбу с ними. Они вынуждены будут прибегнуть к новым уловкам, чтобы перехитрить народы и лишить их разума.

Это очевидно уже сейчас.

Заговор против мира сначала носил название автаркии. Все началось с таможенной войны. Затянувшийся экономический кризис, это порождение немощи и эгоизма, — уже преддверие войны, которое, хотя и незаметно, но переходит в войну.

Безработица, которую сейчас почти не пытаются устранить, армия безработных, у которой наглой рукой отнимают ее социальные права, — все это непосредственные причины войны, ее начало. Для безработных война — последняя возможность работать, выбора у них нет. Нацистская военная партия предоставляет им последнее прибежище, другого выхода у них нет. Национализм уже по самой сути своей всегда означает войну, даже если он и не выражает себя в таких крайних формах, как в настоящее время.

Из этого следует, что все, кто еще хочет спасти нравы своей страны и Европы, все, кто не представляет себе существования без духовной жизни, все люди мысли, люди творчества, все, кто из одного чувства самоуважения любит Свободу и Справедливость, — все они в создавшемся положении неизбежно должны работать во имя мира, выявить как старые, так и новые причины войны и бороться с ними: с пошлинами, с кризисом, с нуждой, с болезненным властолюбием политических проходимцев и с не менее болезненной уступчивостью обманутых и приносимых в жертву. Кто трудится во имя мира, сегодня не ограничивается увещеваниями, а сам берется за его организацию. Мы хотим помочь трудному делу создания таможенного союза для всей Европы и прежде всего немецко-французского. Мы всеми силами поддерживаем международный экономический план, ибо никакого другого плана быть не может. Ни одна страна не жизнеспособна сама по себе. Европа может существовать лишь как единое целое, или она утратит свое значение в мире. Европейское единство в духовном отношении уже существует; все европейцы ощущают смертельную опасность, грозящую их континенту; они чувствуют себя тесно связанными друг с другом; раскаиваются в распрях и близки к тому, чтобы считать эти распри предательством по отношению к Европе. Таковы мысли и чувства передовых европейцев, и они составляют весьма значительную часть населения. А так как духовное начало лишь предваряет все, то экономическое и политическое соглашение завершит процесс объединения.

Это и будет окончанием войны, правда, пока только для Европы; но Европу, разумеется, нельзя представить себе без России! Изоляция России, о которой мечтают определенные круги националистов, была бы не чем иным, как немедленным объявлением войны! Мы должны быть бдительными, вести непрерывную борьбу и смело признаваться в своих промахах. Стремление к миру не дает права отдыхать! Любовь к миру обязывает нас быть суровыми к самим себе; достижение подлинного мира — это не только единственно справедливая, но также самая тяжелая, не знающая окончательного исхода война. Ибо это война духа против силы.

ПРОТИВ ФАШИЗМА И ВОЙНЫ

ТОЖЕ МНЕ РЕВОЛЮЦИЯ!

Я полагаю, что они заблуждаются, и настоящая Германия, за которой будущее, не имеет с ними ничего общего. Трудно держать разъединенными отдельные части этой страны. Ее населяют четко разграниченные расы, но гораздо важнее, что они цивилизовались в совершенно различные времена. Это частично объясняет царящую между ними ненависть. Кроме того, здесь уживаются резко различные культурные влияния, имеющие каждое свое особое направление. Немцы и сами себя всегда с трудом понимали; поэтому национальный вопрос является их постоянной заботой, и они сами никогда не знают, что же именно является истинно немецким.

Две тысячи лет сидит нация на своей земле; казалось бы, за такой срок это дело хотя бы в ее собственных глазах могло бы уже приобрести ясность. Но нет, время от времени что-нибудь дает ей толчок, после чего она возбужденно заявляет: «Наконец-то я стала нацией!» Только что такой толчок дали ей Гитлер и его чуднее движение. Печальный успех Гитлера зависит, конечно, и от этого, но он имеет и другие причины.

Этот «великий» человек имел дело с