Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

в 6 дивизий. Это облегчило проведение военных кампаний, поскольку каждая дивизия была обязана сама поддерживать себя в состоянии боевой готовности. Поскольку династия строго контролировала руководителей дивизий, они никогда не превращались в независимые политические организации. Цин извлекала максимальную политическую выгоду из этой системы, так как деление на знамена ослабляло южных монголов, а система дивизий в то же самое время обеспечивала династию военными резервами.

Присоединение Южной Монголии было завершено за 10 лет до того, как маньчжуры захватили Пекин. Северная Монголия оставалась вне контроля Цинов. Разделенная между несколькими воюющими между собой халха-монгольскими ханствами, она не представляла угрозы для династии, однако стала объектом пристального интереса со стороны Цин в связи со своей слабостью. Цин рассматривала Северную Монголию как ключевой для защиты северных рубежей империи регион и строила свою пограничную политику на удержании халха-монголов в маньчжурской сфере влияния.

Существовали четыре основные угрозы власти Цин во Внутренней Азии, которые стали причиной серии войн, продолжавшихся с перерывами на протяжении всего последующего столетия и закончившихся присоединением к Китаю обширных территорий Внутренней Азии в целях обеспечения безопасности цинских границ:

1) непрекращающиеся конфликты среди халха-монголов обрекали их на междоусобную рознь и насильственные смены власти;

2) русская экспансия в Сибирь и Маньчжурию начала оказывать давление на границы Монголии;

3) тибетский буддизм с его церковной иерархией и монастырями, рассеянными по всей территории Монголии, вооружил в целом лояльных монголов альтернативной политической структурой и лозунгами для восстаний;

4) джунгарские племена, чьи территории граничили с Монголией, представляли непосредственную военную угрозу для халха-монголов. У джунгаров имелись сила и желание включить Северную Монголию в состав новой степной империи, которая бросила бы вызов власти Цин над Южной Монголией и продвинулась бы к границам самого Китая.

Все эти четыре угрозы сплелись воедино во время долгой борьбы за власть во Внутренней Азии между Цинами и джунгарами, продолжавшейся вплоть до 1755 г. Поскольку Китай и Россия в итоге стали двумя господствующими силами в сердце Азии, основное внимание исследователей всегда было уделено их первым конфликтам и договорам. Это создало впечатление, что джунгары были лишь небольшим раздражителем на фоне взаимоотношений двух великих держав. Однако с точки зрения внутриазиатской границы главным соперником Цин были джунгары. Продвижение маньчжуров во Внутреннюю Азию и их политика в отношении России во многом определялись необходимостью отвечать на угрозы со стороны джунгаров. Только после разгрома этой последней степной империи политическая активность во Внутренней Азии стала исключительно русско-китайским делом.

Джунгары — последняя степная империя

После смерти Эсэна в середине XV в., когда Южная Монголия оказалась под властью восточных монголов, ойраты почти сошли со сцены истории китайского пограничья. Однако неудача Эсэна не привела к немедленному распаду ойратской конфедерации в других регионах. Ойраты продолжали удерживать контроль над Северной Монголией, а сын Эсэна даже восполнил некоторые территориальные потери конфедерации, атаковав на западе казахов и установив контроль над стратегически важной долиной реки Или. Отсюда ойраты осуществляли управление городами-оазисами Восточного Туркестана и контролировали торговые пути, проходившие через регион. Эта отдаленная, но удивительно крепкая империя, чье существование продолжалось около столетия, правила Северной Монголией до 1552 г., когда после нескольких поражений от восточных монголов уступила Каракорум Алтан-хану. Это заставило ойратов отойти на Тарбагатай, который являлся их родиной. Отступление ойратских племен привело к распаду конфедерации и в дальнейшем к ее реорганизации.

Степь к западу от Алтайских гор долгое время была центром второстепенных кочевых империй. Эта территория была родиной юэчжей и усуней во времена сюнну. Она же была центром Западного Тюркского каганата, а затем местом обитания каракитаев. В монгольский период она являлась очагом восстаний против власти Юань в степи. Кочевые государства к западу от Алтайских гор пользовались преимуществами караванной торговли, осуществлявшейся через территорию Туркестана, и эксплуатировали ресурсы небольших оазисных городов, лежащих на юге. Хотя эти государства редко достигали того уровня богатства и могущества, который имели государства, образованные кочевниками вдоль китайской границы, они все же располагали ресурсами, достаточными для поддержания необходимой стабильности. Часто успешно присоединяя западные территории, такие кочевые государства редко распространяли свою власть до границ Китая, несмотря на крупные военные успехи. Им было трудно сделать это по двум причинам. Во-первых, кочевники в Южной и Северной Монголии противились натиску своих западных «кузенов» и нередко просили у Китая помощи, чтобы противостоять им. Во-вторых, осуществляя походы на восток, вожди западных монголов так далеко отрывались от коренных земель, что появлялась опасность возникновения мятежей в их тылу. Эти проблемы препятствовали попыткам западных тюрков и ойратов установить контроль над китайской границей. Однако отдаленность от Китая выполняла также защитную функцию: даже самые могущественные кочевые государства в Монголии предоставляли независимость или автономию районам к западу от Алтая, поскольку присоединение этих районов обходилось дороже, чем предполагаемые выгоды от их эксплуатации.

После смерти Эсэна конфедерация Дёрбен-Ойрат состояла из четырех главных племен: чоросов, дёрбетов, хошотов и торгоутов. В конце XVI в. она подверглась сильнейшему давлению со стороны соседей. На западе ойратов окружали племена казахов и узбеков, которые под предводительством Шейбани-хана находились на вершине своего могущества, на востоке — восточные монголы, которые во времена правления Алтан-хана вытеснили их из Каракарума на запад к Кобдо. Позднее, между 1619 и 1621 гг., ойраты были полностью изгнаны халха-монголами из Северной Монголии, а город Кобдо стал центром государства Алтан-ханов (Алтын-ханов). В итоге дёрбеты и торгоуты отступили на северо-восток[335] к верховьям Иртыша. Эти переселения стали причиной начала в 1625 г. военных конфликтов между племенами ойратов, значительно ослабивших их. Под давлением чоросов, которые уступили свои земли халха-монголам, торгоуты в 1627–1628 гг. начали широкомасштабную миграцию на запад. Они прошли через казахские земли и около 1632 г. достигли низовьев Волги, где стали известны под именем калмыков. Хошоты переселились восточнее, установив контроль над

Кукунором и Восточным Тибетом. Чоросы овладели Тарбагатаем, включив дёрбетов и подвластных им хойтов в состав новой Джунгарской конфедерации. Таким образом, можно сказать, что джунгары воссоздали западномонгольское государство: вожди чоросов, дёрбетов и хойтов являлись потомками Эсэна[336].

Главной силой во Внутренней Азии джунгары стали лишь во времена правления Батура-хунтайджи. Отец Батура, Хара-Хула, реорганизовал конфедерацию после междоусобной войны 1625 г. После его смерти в 1634 г. Батур, придя к власти, начал расширять джунгарские территории. Он возобновил отношения с русскими, которые были его соседями на севере и одновременно врагами казахов. Сразу после заключения соглашения с русскими джунгары в 1635 г. атаковали и разгромили казахов, захватив множество пленных, среди которых был и сын казахского хана Джехангир. В 1638 г. Батур помог предводителю хошотов Гушри-хану в нападении на Тибет, которое привело