Лаванда и старинные кружева - Миртл Рид

них или нет, не столь важно. Она не удивилась, что больше он не приходил; напротив, почти не сомневалась, что какое-то время ей придется развлекать себя самой. И все же как-то после обеда Рут оделась с небывалой тщательностью и, охваченная неким смутным предчувствием, устроилась в гостиной. Если Уинфилд хотел проявить дружелюбие, ему, безусловно, пора бы уже появиться вновь.

Хепси, проходя через холл, заметила белоснежную ленту у нее на шее и бант в волосах.

– Ждете гостей, мисс Торн? – невинно поинтересовалась горничная.

– Никого не жду, – холодно заявила Рут. – Я ухожу.

Намереваясь сдержать свое слово, она направилась вниз по тропинке, ведущей к дому мисс Эйнсли. Входя в калитку, мисс Торн краем глаза заметила в окне коричневого дома миссис Пендлтон сидящего с удрученным видом Уинфилда и тут же пожалела его, но, даже сочтя столь добродетельное чувство весьма похвальным, не нашла в себе сил ободряюще кивнуть печальному молодому человеку.

Мисс Эйнсли искренне обрадовалась ее приходу, и гостья с довольным видом опустилась в мягкое кресло. В атмосфере этой гостиной неуловимо ощущалось некое умиротворение, и Рут почти сразу начала постепенно успокаиваться. Мисс Эйнсли, как всегда, надела платье цвета лаванды с настоящими кружевами у ворота и на запястьях. Ее белые волосы ниспадали мягкими волнами, на среднем пальце левой руки красовалось кольцо из римского золота с аметистом и двумя крупными жемчужинами.

В каждой черточке ее лица и фигуры отчетливо сквозила прелестная безмятежность. Время пощадило эту женщину, не оставив на теле никаких следов, кроме царственной седины в волосах. Нежный аромат лаванды, исходящий от ее платья и кружев, словно бы являлся частью ее самой, навевая мысли о старинном саде, приносящем покой и удовлетворение своей любезной хозяйке. И сейчас, сидя с улыбкой в гостиной, она будто воплощала в себе мир и гармонию.

– Мисс Эйнсли, – внезапно спросила Рут, – у вас когда-нибудь были проблемы?

По лицу пожилой женщины скользнула тень, и она терпеливо ответила:

– Конечно. Свою долю я получила.

– Я вовсе не хотела лезть в ваши дела, – пояснила Рут. – Просто задумалась.

– Понимаю, – мягко кивнула хозяйка и, немного помолчав, продолжила: – У всех нас бывают проблемы, дорогая, ведь они – часть жизни, но на долю каждого из нас выпадают и радости. И тут уж смотря у кого какой характер. Печали, способные сокрушить одних, другие переносят легче, а кто-то способен находить великое счастье даже в мелочах. Да и испытания нам даются лишь те, что мы можем вынести – ничего такого, что люди мужественно не переживали бы прежде. В мире нет нового горя – все печали уже когда-то были, но, если смотреть в правильном направлении, можно обрести новое счастье.

Ее полный нежности голос звучал, будто музыка, и смятенный дух Рут потихоньку успокоился.

– Не знаю, что со мной, – задумчиво пробормотала она. – Я ведь не больна и хандрю не так уж часто, но почти с самого приезда в дом тети Джейн ощущаю волнение и беспокойство, причем без всяких причин, и ничего не могу с собой поделать.

– Может, вам просто нечем заняться? Ведь вы всегда усердно трудились и не привыкли к безделью.

– Возможно. Я скучаю по работе, но в то же время у меня нет настроения ею заниматься.

– Бедное дитя, вы просто устали… слишком устали отдыхать.

– Да, устала, – подтвердила Рут, и от слабости, вызванной нервным расстройством, у нее на глазах выступили слезы.

– Пойдемте в сад.

Мисс Эйнсли, накинув на плечи пушистую шаль, повела гостью на улицу. Несмотря на то что во многих отношениях хозяйка шла в ногу со временем, ее сад с солнечными часами, беседкой и узкими ухоженными дорожками, огибавшими цветочные клумбы, навевал мысли о прошлом. Для цветов было еще рано, лишь на клумбе под эркерным окном уже распустились дикие фиалки, однако повсюду из земли многообещающе выглядывали небольшие зеленые ростки, а на кустах сирени появлялись цветочные бутоны.

– Вон там куст калины, – объясняла мисс Эйнсли. – В июне весь этот угол сада захватят розы, не слишком модные – бланш, синнамон и свит-бриар, – но мне они нравятся. Надеюсь, и вам тоже. В том длинном ряду примерно поровну пионов и сердцецветов, а под окном с другой стороны дома есть клумба с водосбором. Свое место отведено резеде и незабудкам; они сочетают в себе нежность и воспоминания, по-моему, им просто суждено расти рядом. Вон там венерин башмачок и турецкая гвоздика. Крыльцо всегда увивают ипомеи – прекрасные цветы, на мой взгляд. А на той большой клумбе я посадила маки, львиный зев и бархатцы. Эту, круглую, делят живокость и васильки. Еще есть флоксы и петунии. Вы когда-нибудь видели семена последней?

Рут покачала головой.

– Они совсем крошечные, мельче песчинки, и, сажая их, я всегда удивляюсь, как из таких маленьких семечек вырастают великолепные воздушные цветы. Вон там растения, которые цветут позднее, – астры, тигровые лилии и ширица. Сад будет потрясающим, дорогая. Возле самой калитки растут душистые и лекарственные травы – майоран, ароматный тимьян, розмарин и лаванда. Обожаю лаванду. А вы?

– Да, я тоже, – ответила Рут. – Но никогда не видела, как она растет.

– Это маленький кустик с лавандовыми цветами, отличный медонос. У нее все сладкое – и цветы, и листья… ну и остальное. Наверное, вы посмеетесь надо мной, но я также посадила подсолнухи, ночную красавицу и наперстянку.

– Не стану я смеяться. По-моему, это очень мило. А какие цветы вам нравятся больше всего, мисс Эйнсли?

– Я люблю их все, – улыбнулась она, одаривая Рут глубоким непостижимым взглядом, – но, наверное, первенство отдаю лаванде. Она такая сладкая и навевает мысли о…

Хозяйка смущенно замолчала, и Рут поспешно продолжила:

– Думаю, все они для нас с чем-то связаны, отсюда и наше отношение к ним. Я вот не выношу красную герань, потому что в детстве знала одну сварливую старуху, у которой ею зарос весь двор. А лаванду всегда буду любить, потому что она напоминает мне о вас.

У мисс Эйнсли вспыхнули щеки и заблестели глаза.

– Пойдемте в дом, – предложила она. – Выпьем чаю.

– Не стоит мне задерживаться, – пробормотала Рут, следуя за хозяйкой внутрь. – Я и так уже слишком долго у вас нахожусь.

– И вовсе не долго, – мягко возразила мисс Эйнсли. – Прошло всего несколько минут.

С каждым мгновением этот дом и его хозяйка приобретали в глазах Рут все больше красоты и очарования. Мисс Эйнсли расстелила на маленьком чайном столике красного дерева салфетку из тончайшего камчатого полотна, потом принесла серебряный чайник необычной формы и две изящные, хрупкие чашки из японского фарфора.

– Мисс Эйнсли! – удивленно