Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

все еще чувствовалось тепло его пухлых губ. Его взгляд обжигал меня, несмотря на непроглядную тьму, окружавшую нас. Когда алкоголь растекся по нёбу, я резко поморщилась и постаралась поскорее проглотить жгучий вкус виски. Он продолжал молча смотреть на меня, пока я ставила бутылку между ног. Мои уши загорелись, хотя я сделала лишь один глоток.

– Спрашивай, – сказал он, и его властный голос будто открыл в моем сознании разлом. Вопросы начали медленно собраться на кончике языка.

– Чем ты занимаешься?

Я почувствовала, как он приподнял одну бровь.

– Это и есть твой первый вопрос?

– А о чем бы ты спросил в первую очередь?

Он ничего на это не ответил.

– Я управляю ночным клубом уже много лет, – ответил он. Меня это не удивило, потому что я и так знала об этом. Я ожидала, что он занимался чем-то еще, но, похоже, нет. – Я также владею художественной галереей.

– Что?

– Ну да? – вопросительно ответил он.

– Там выставлены твои работы или чужие?

Эфкен глубоко вздохнул.

– Мои, – ответил он. – Но я не продаю их, поэтому никто не знает, что галерея принадлежит мне. В определенное время года мы проводим выставки. Люди готовы заплатить кучу бабла, чтобы посмотреть на всякую хрень, Медуза.

– Ты бы не стал этим заниматься, если бы считал искусство хренью, – хрипло произнесла я.

– Да, но для них оно – хрень.

– Значит, это просто живопись?

– Да, – ответил Эфкен. – Это довольно большие полотна.

Я была удивлена. Не могла представить, чтобы он трудился над картиной, но потом поняла, что он идеально вписывается в образ вспотевшего от длительной работы художника.

Я сделала еще один глоток виски, чтобы переварить новую информацию.

– Ты богат?

– Да, – сказал он, и мне вдруг захотелось поморщиться, но уже не от вкуса виски. – Деньги водятся.

– Ты разбогател благодаря ночному клубу и художественной галерее?

– Да, – ответил он, и в голосе послышался сарказм. Я сглотнула, осознав, что он замешан в более темных делах, но не стала допытываться.

– Вау! Я даже представить себе не могла, что ты рисуешь, – честно призналась я. – Наверное, ты рисуешь кровью парней, которых избиваешь в бойцовском клубе, или что-то в этом роде.

Я услышала его ехидный смешок.

– Ты имеешь в виду тех, кого я убил?

– Что?

Он снова рассмеялся, но на этот раз в его смехе послышалось что-то другое. Мне даже захотелось увидеть его лицо, чтобы понять, что именно он сейчас чувствует.

– А что насчет тебя? – спросил он, и у меня в голове все рухнуло. – Почему у тебя никогда не было парня? Ты не встретила романтика, достаточно глупого, чтобы оправдать твои надежды, или же просто решила сохранить девственность до тридцати лет?

Кровь прилила к моим щекам, и я в панике сделала глоток из бутылки.

Какое ему дело до моей девственности? Внезапно я почувствовала себя очень неловко, но потом смущение сменилось гневом.

– Моя девственность тебя не касается.

– Еще как касается, – сурово ответил он.

Я нахмурилась.

– Почему у тебя никогда не было серьезных отношений? – спросила я.

– Если под отношениями ты подразумеваешь секс, то я занимаюсь им постоянно, – произнес он, и я чуть не выронила из рук бутылку. – Не представляю себя в романтических отношениях. Я никогда не был ни с одной женщиной дольше двух часов.

А со мной провел несколько дней, которые превратились в недели.

– Может, ты этого не осознаешь, но ты тоже ждешь подходящего человека, – сказала я.

Эфкен фыркнул.

– Нет такого понятия, как правильный или подходящий человек, Медуза, – серьезно сказал он. – Если ты действительно будешь ждать подходящего мужчину, то останешься девственницей до глубокой старости и превратишься в старую бабку, которая сидит в кресле-качалке и гладит жирного уродливого кота у себя на коленях.

– Это ты так думаешь, – огрызнулась я. – Ну, просто из праздного любопытства, почему ты не дал шанс Кристал?

– Той женщине, которую ты считаешь одной из Мар? – спросил он, похоже, забавляясь. – Я же говорил тебе, что никому не даю шанса и не жду, что кто-то даст его мне.

– И что? Она тебя не привлекает? Она очень красивая.

– Да, она красива, – согласился он, и мне показалось, будто мне в живот вонзили нож и несколько раз провернули. Это было ужасно. – Но она просто красивая. Меня окружает много красивых женщин, Медуза. Ты увидела лишь одну из них.

– Тогда ты мог бы получить шанс с любой из них.

– Этой большой штуковине между ног как-то все равно, – сказал он, а мои щеки мгновенно зарделись. – Меня никогда не волновало, красивы ли они, есть ли у них чувства ко мне.

– Надеешься, что однажды тебе будет не плевать?

– А что насчет тебя? – тихо спросил он, меняя тему. – Как я понял, у тебя никого не было, но неужели ты никогда не любила?

– Нет, – призналась я и сделала глубокий вдох. – На первом курсе университета меня часто приглашали на свидание, но я всем отказывала, поэтому в последующие годы парни вообще перестали ко мне подходить.

– По крайней мере, они были достаточно умны, чтобы заметить тебя, – сказал он напряженным голосом. – Ты наверняка всюду привлекаешь внимание.

– Не знаю, – ответила я, удивленная его словами. – Когда у тебя день рождения?

– Шестнадцатого ноября, – ответил он равнодушно. – А у тебя?

– Восьмого января, – прошептала я.

– Раз ты можешь нарисовать символ, который видела во сне, полагаю, ты тоже умеешь рисовать?

– Я увлекалась масляной живописью еще в школе. Я писала картины маслом.

До третьего класса средней школы в моей комнате постоянно пахло красками и разбавителем. Мама терпеть не могла этот запах, а отец с удовольствием вдыхал его и с гордостью смотрел на меня. Большинство написанных мною картин ничего не стоили и были весьма посредственными, но отец бережно хранил каждую из них в кладовой нашего дома. Я не знала, был ли у меня талант к рисованию от рождения, но школьные рисунки пригодились мне, когда я поступила в университет. По крайней мере, моя рука быстро привыкла к карандашу, и мне не приходилось напрягаться.

– Я любила выполнять домашние задания по рисованию.

– Что ты изучала в университете? – Он приподнял брови. – Дай угадаю, архитектуру или что-то в этом роде? Тебе бы это пошло.

– Да, – сказала я, удивленная тем, что он так легко догадался. – Я изучала архитектуру в БТУ[15].

Я чувствовала, что он непонимающе смотрит на меня.

– Полагаю, это аббревиатура университета, – сказал он самому себе. – А ты работала по профессии?

– Честно говоря, нет, – шепотом ответила я. – Я заботилась о своих братьях. А мой отец… как бы это