Том 8. Литературная критика и публицистика - Генрих Манн

Я думаю, что подготовка к созданию народного государства не должна ограничиваться подпольной пропагандой. Нужны нелегальные школы. Все это я и хотел сказать. Нам предстоит столь многому научиться — и в первую очередь стать простыми и честными, — что мы не вправе ждать до тех пор, пока будет основано наше народное государство; впрочем, можно опасаться, что оно никогда не будет создано, если мы уже сейчас не начнем упорно учиться и подготавливать его создание. Народное государство будет создано; будет создано потому, что близится новое время прозрения и благоразумия. Катастрофы и войны только ускорят его создание. Культура — духовное приобретение. Ценность общества для окружающих измеряется духовным содержанием отдельных индивидуумов.

ГЕРМАНИЯ — НАРОДНОЕ ГОСУДАРСТВО{222}

Как следует понимать объединение всех антифашистских сил? Следует ли рассматривать его как временное соглашение, существующее до тех пор, пока имеется общий враг, причем каждый терпимо относится ко всему, что расходится с его классовыми или религиозными воззрениями? Конечно, нет. Необходимо честно отбросить все предрассудки, все разногласия и научиться понимать друг друга. Если эти условия не будут соблюдены, то при некотором кажущемся согласии ни о каком объединении не может быть и речи. Нельзя будет победить до тех пор, пока существуют разногласия и оговорки: «как будто бы». Почему в Германии стало возможным господство произвола? Почему могла захватить власть банда, хозяйничающая в настоящее время и отбросившая Германию в эпоху тридцатилетней войны? Потому, что в Германии никогда не прекращались внутренние распри, разъединявшие народ, который, собственно говоря, всегда жил так, как две тысячи лет тому назад жили дикие племена; в них он видел своих предков. У этих племен каждый маленький род имел свой собственный лесочек, а между двумя лесками лежала ничейная земля. Приближаться к этой земле никому не разрешалось.

Точно так же вели себя до последнего времени протестанты и католики, буржуазные демократы и оба направления социалистов. Интеллигенция тоже не подавала хорошего примера. Очень редко кому-либо из них удавалось стать представителем нескольких классов, нескольких вероисповеданий и получить право говорить от имени большинства своих соотечественников. Вот почему им было легко «подключиться», когда пришло время насилия. Это же относится и к большинству немцев. Они всегда с готовностью покорялись насильникам. В них еще не созрело благоразумие, и они не научились уважать право, именно право в широком понимании, а не насилие. Немцев заслуженно упрекали в том, что у них насилие преобладает над правом, и не зря говорилось, что пригоршня насилия для немцев ценнее, чем мешок права.

Если они сами допустили такое положение, то их нынешняя участь ими заслужена. Немцы стали приверженцами насилия не из-за «динамизма», не из юношеского порыва или аморальности. Насилие укоренилось в них вследствие того, что между ними никогда не существовало истинного взаимопонимания. Немцы по своей натуре — тугодумы; они развивались медленнее, чем другие народы, и отстали от них по меньшей мере на триста — четыреста лет; их способность создать собственную государственность ничтожно мала. Будь это не так, властителям Германии не удалось бы постоянно втягивать ее в военные авантюры. Только при помощи внешней войны мог быть создан «Рейх»; внутренние силы страны не были на это способны. Те же факторы, то есть неспособность немецкого правительства и общества уживаться между собой и видоизменяться сообразно действительности, оказались решающими и в 1914 году и теперь, когда нависла угроза новой войны. Тот, кто ничего не смог сделать для собственного народа, обычно предъявляет самые неслыханные требования к другим странам. В соответствии с этим Германия снаряжается в поход для завоевания мирового господства.

Мы, находящиеся вне Германии, хотим вывести немцев из нескончаемо длительного периода бессилия. Самое унизительное бессилие для народа — это быть чужим и не доверять самому себе. Так было до сих пор. Мы хотим покончить с этим, и добиваемся, чтобы каждый социалист и каждый христианин ясно осознали гуманистические цели, к которым они должны стремиться. Мы должны добиться, чтобы христианин и демократ отбросили все то, что их может разъединить, и сплотились на основе общих интересов. Мы заботимся о том, чтобы подготовить условия для создания народного государства. Ведь и в наше время уже имеются государства, где народы обрели свободу, а Третья империя и поныне остается зверинцем с дрессированными животными. Не может быть «тоталитарного» народа, потому что не бывает «тоталитарного» человека. Человек — не манекен. Страна, состоящая из людей, преисполненных доброй воли, полна сил и решимости. Нельзя терпеть, чтобы банда мошенников, воспользовавшись разногласиями внутри народа, вознеслась так высоко; в будущем народном государстве эту банду мошенников надо будет судить по законам, изданным ими же.

Не надо забывать, что другие народы призывали нас к образованию Народного фронта: Коминтерн, Сталин, Народный фронт Франции, — все они в одинаковой степени заботятся и о нас и о себе. Вопрос стоит так: или объединение немецкого народа, или прогрессирующий упадок как Германии, так и многих других стран, имеющих общую культуру, и, наконец, неизбежная война. Если раньше они должны были нам об этом говорить, то теперь мы сами должны просить их об этом. Даже находясь вне Германии, мы должны заниматься подготовкой к созданию нашего народного государства, направить на это дело ум, волю и объединенные силы всех нас. Мы только формально отделены от Германии ее границами, но мы отсюда, своим моральным примером, можем сделать для нее больше, чем своим физическим присутствием. Мы надеемся, что вскоре сможем доказать ей свою преданность; мы немногословны, но наши слова содержат больше, чем все передаваемые по радио речи, которые немцы вынуждены выслушивать, потому что мы говорим: «Мы едины».

Этого ждет та Германия, которая среди беспросветного мрака мужественно восстает против насилия. Мы взываем к ней: «Не бойся! Страх перед хаосом намеренно внушают тебе твои же угнетатели. Свергнув их, ты покончишь и с хаосом