Том 8. Литературная критика и публицистика - Генрих Манн

и сможешь, наконец, построить народное государство». Слишком велики пережитые испытания; теперь все, верующие и мыслители, демократы и социалисты, рабочие и интеллигенция, должны думать только об одном, стремиться только к одному, бороться изо всех сил за то, чтобы Германия стала народным государством.

ПАМЯТНОЕ ЛЕТО{223}

ето 1935 года памятно мне благодаря Международному конгрессу писателей, состоявшемуся в конце июня в Париже. Это было нечто абсолютно новое: множество интеллигентов из разных стран, из разных частей света, но все принадлежащие одному фронту, все полные решимости «защищать культуру». Порабощение духа господствует в одной части мира. Признание этого было главным, из-за чего мы все собрались и в чем марксистские и буржуазные писатели открыли свое глубокое сродство. Те и другие мечтали о мыслящем обществе вместо оглупленного.

Страны порабощенного духа надеются спасти общество путем отказа от мышления. Все собравшиеся в Париже, напротив, были убеждены в том, что общество, теряя способность к мышлению, теряет всякое право на существование. Ибо исчезает всякая основа для чувства внутренней привязанности людей к обществу, как только общество подавляет познание и с помощью силы препятствует реализации его. Люди лишь постольку заинтересованы в обществе, поскольку оно открывает возможность для познания. Ибо всегда правильное познание замечательно тем, что оно улучшает положение людей.

Каждый настоящий демократ должен признать, что в современных условиях только марксизм создает предпосылки для подлинной демократии. Даже глубоко религиозный человек видит воплощение своих идеалов в социализме. С другой стороны, победоносный социализм, надежно владея большой частью земли, должен сознавать свою гуманную миссию. Демократия, политическое равенство всех возможны только тогда, когда народ обладает силой. Как только появляется кто-то, кто может стать экономическим и гем самым политическим господином, демократия уничтожается. И только тот имеет право считать себя гуманистом, за кем действительно стоит народ. Только на почве реальных свершений в действительной жизни, делающих народ справедливым и искренним, он может стать истинно человечным и по-настоящему глубоко сердечным.

Вот чем объясняется, что на этом конгрессе участники его из Советского Союза и из капиталистических стран легко сумели найти общий или по меньшей мере близкий всем язык. Первые овладели им в ходе прогресса их страны. Вторые, особенно немцы, приобщились к нему, испытывая гнусное угнетение, которое все более унижает их страну. Тысячи людей, присутствующих на конгрессе, понимали как тех, так и других и чтили в них участников борьбы, хотя она и неодинакова здесь и там. Но в этом состояло главное: быть понятыми всеми или почти всеми людьми и показать им пример. Парижский конгресс писателей, первый конгресс, проведенный с участием широкой общественности, сумел вдохнуть мужество в огромное число людей. Они видели и слышали решительных сторонников своего дела.

Истинными гуманистами являются лишь те, кто не только думает, но и сражается. Анри Барбюс, задумавший и проведший Парижский конгресс в июне 1935 года, — а это было его последнее земное свершение, — был бойцом, и таковыми должны быть мы. Он знал цену реального как орудия духа, он знал цену осязаемой мощи. Я сам в конце того лета 1935 года опубликовал свой роман «Юность короля Генриха Четвертого». В нем гуманисты XVI столетия тоже умеют сидеть в седле и сражаться. Во Франции у них был государь; король бедных и угнетенных, он был также королем философов. Юный Генрих действительно испытал на себе жизнь так, как может испытать только средний человек.

Его приключения, свершения, страдания я претворил в целый ряд пестрых картин и сцен. Но все они имеют один смысл: злое и кошмарное может быть побеждено борцами, которых несчастье научило, думать, и мыслителями, которые научились сидеть в седле и сражаться. Именно Варфоломеевская ночь придала им силы. И я смог написать свою книгу о самом человечном, много раз описанном короле только после личных тяжелых переживаний. Она появилась летом 1935 года и сделала это лето тем более памятным для меня.

ГЕРОЙ ТЕЛЬМАН{224}

 пролетарской молодежи Германии есть свои герои, и она должна помнить о них. О героях, гибнущих на плахах Третьей империи, и о тех, что томятся в ее кошмарных тюрьмах за свои убеждения, за свою стойкость.

Заключенный Эрнст Тельман{225} очень сильный человек — он гораздо сильнее своих мучителей, которые хотели бы его тайно убить, но не осмеливаются. Тельман — настоящий рабочий с сильными руками и ясным разумом. Бросившие его в тюрьму враги — полная противоположность ему. Герой Тельман непоколебим. Конечно, ему, как и многим другим пролетарским борцам, предлагали, чтобы он всего-навсего совершил предательство — предал бы свое дело, рабочий класс, тогда бы они приняли его в свою банду и дали бы ему богатство и власть. Прочь! Он плюет на их паршивую власть и на их наворованное богатство. Его проникновенному разуму ясно: тюрьма день ото дня делает его еще сильнее. Тюрьма убеждает в справедливости его дела и тех, кто раньше в него не верил.

Его имя знает весь мир. Все народы мира страстно желают, чтобы герой Тельман был освобожден из своей камеры победоносным народом, чтобы он прошел через тюремный двор, через тюремные ворота — на свободу. Пролетарская молодежь! Придет время, когда твои герои и ты сама станешь свободной.

СТРАНА, ГДЕ ВСЕ ИНАЧЕ{226}

олодежь Третьей империи приучают стойко переносить все жизненные невзгоды. Раз навсегда жизнь рассматривается как школа бедности и унижения: молодежь не должна знать личной свободы, она должна умирать ради чуждых ей целей.

Молодой человек, работавший в лагере трудовой повинности{227}, рассказывал, что во время перерыва все они — конечно, по команде — должны были взбираться на высокий, поросший травой холм без помощи локтей или колен. Ползти на животе, наподобие червей. А на вершине их поджидал один из воспитателей с палкой в руках. Так приучают молодежь к жизни пресмыкающихся, которую она призвана вести в стране Гитлера.

Неужели это неизбежно? А ведь есть страна, где все иначе. Если бы я был там! Как было бы хорошо, если бы и у нас скоро началась такая жизнь, как в СССР!

Такого рода мыслям и мечтам предается теперь бесчисленное количество людей на земле, — и прежде всего молодежь и в особенности немецкая. «Арбейтер иллюстрирте цейтунг», немецкий журнал, опросил своих молодых читателей, как они представляют себе будущее. Эти девушки и