Просроченный долг - Йожеф Лендел

1918 г. вступил в компартию. С 1919 по 1922 г. дважды бы в тюрьме, в 1922 г. по обмену заключенными попал в СССР, получил высшее образование, работал инженером. В 1933 г. был направлен на нелегальную работу в Венгрию, вскоре его арестовали. Сначала был в сегедской тюрьме, в 1944 г. переведен в лагерь в Дахау. С 1945 по 1948 г. — первый секретарь и советник посольства ВНР в СССР. В 1956–1958 гг. — министр иностранных дел ВНР. Прототип героя романов Лендела Й. Баницы.), которого отец знал еще по 1919 году. Это прототип героя его романов Иштвана Баницы. Вернувшиеся из лагерей венгры приходили в посольство, от них Хорват узнавал о тех, кто вернулся, приглашал их к себе. Некоторым в 1947-м, в начале 1948 года удалось уехать. Однако в случае Лендела и еще многих получилось иначе.

Вскоре поездки в Москву прекратились. В конце января 1948 года в нашу комнату на Пятницкой постучал участковый и застал там отца. В 24 часа ему было предписано вернуться на место прописки в Александров. Там он впервые встретился с Ольгой Сергеевной Анципо-Чикунской. Она также прошла лагерные университеты. Ее муж, Лев Владимирович Анципо-Чикунский, военно-морской атташе СССР в Италии, Греции и Великобритании (до 1937 года), а в 1937–1938 годах — заместитель начальника отдела Главного морского штаба РККФ, был арестован 29 января и расстрелян 16 июня 1938 года, но Ольга Сергеевна об этом так и не узнала. Согласно выданной ей справке, Лев Владимирович умер в 1943 году от сердечного приступа (я видела эту справку, но она, к сожалению, утрачена). Ольгу Сергеевну как члена семьи изменника родины (ЧСИР) арестовали в один день с мужем и приговорили к 5 годам лагерей. Заключение она отбывала в знаменитом АЛЖИРЕ (АЛЖИР — Акмолинский лагерь жен изменников родины.. Она была освобождена из лагеря 10 февраля 1943 года, но несколько лет оставалась в Казахстане. В Александрове она прописалась у тех же хозяев (за прописку брали половинную цену), а сама жила у подруги в Москве. Отец слышал о ней, но до этого они не встречались. В начале 1948 года Ольге Сергеевне тоже пришлось вернуться в Александров. Два человека с общей судьбой встретились, стали близки, а когда отца после ареста в Александрове и следствия во Владимире отправили на вечное поселение в Сибирь, Ольга Сергеевна добровольно разделила с ним изгнание.

Но весной и летом 1948 года отец надеялся уехать на родину. Он поделился с мамой, что получил письмо от двоюродного брата из Венгрии, который пригласил его к себе (4 апреля 1948 г.). Оформление отъезда велось через международный Красный Крест. Были заполнены анкеты, сделаны фотографии для загранпаспорта. Документы, поданные для оформления выезда: анкета, подробная автобиография на 2 листах, написанная рукой мамы с припиской рукой отца, что жена и дочка «на данный момент» не намерены ехать вместе с ним в Венгрию, — находятся в архиве РГАСПИ29. Согласно имеющейся в архиве справке от 24 мая 1948 года в выезде было отказано в апреле30, на другом документе имеется резолюция: «отказано 23.4.» и неразборчивая подпись31. Однако его самого об этом не уведомили. В каждом письме маме из Александрова он пишет об отъезде: 5 июня — «Насчет отъезда все еще туманно… Мне надо как только можно скорей уехать!», 4 августа — «Насчет поездки еще нет ничего определенного. Снабжает<ют> обещаниями. Все уже сил<ь>но нервничает<ют>». То, что отдел политэмигрантов Красного Креста назначил всем по 300 рублей единовременного пособия, вселяет в него надежду («они до некоторой степени заботятся о нас», что «хороший признак»).

Последнее письмо из Александрова датировано 31 августа. Он сообщает, что через Гидаша получил работу от киевского издательства. «О моем отъезде ничего определенного не слышно, придется приехать за зимними вещами». Но в этом же письме безнадежно замечает: «Изменений у меня нет, и не думаю, что будет <будут>. Не знаю, что судьба готовит, но мне хочется и на родину так поехать».

Между тем, вовсю шли повторные аресты. В конце 1948-го и в начале 1949 года были арестованы многие венгры. 19 декабря 1948 года посол Венгрии в Москве Э. Мольнар сообщал тогдашнему министру иностранных дел Венгрии Л. Райку: «Сейчас я получил докладную записку, что несколько человек 8-10 дней тому назад были вновь арестованы советскими властями, а также многие поляки, чехи и др. ранее осужденные лица^ Аресты, как я вижу, привели к паническому настроению среди венгров, находящихся в подобном положении»32.

Отца арестовали 22 ноября 1948 года. Ольга Сергеевна немедленно сообщила маме, и она приехала в Александров, отнесла передачу (передачи принимали только у родственников или у хозяев), оставила немного денег для повторных передач. Тогда, как вспоминала мама, у них был долгий задушевный разговор с Ольгой Сергеевной. На всю жизнь они сохранили теплые, доверительные отношения.

Сначала он находился в Александровской тюрьме, потом его перевели во Владимирскую. Ему предъявили обвинения по ст. 58-8, 59–10 ч. 1 и 58–11 УК РСФСР. Был ли арест превентивной мерой или его ускорил донос соотечественника, трудно сказать. На следствии у него пытались получить признания, что он вел антисоветские разговоры. Когда я в конце 1993 года знакомилась с делом отца, я переписала оттуда два документа. В первом, озаглавленном: «Меморандум по материалам дела. Формуляр „Толстовец“». 27 февраля 1948 года со слов «источника Загородского» записано, что Лендел в беседе с ним высказал недовольство жизнью в СССР: «Я в Советском Союзе ничего не вижу хорошего в дальнейшей жизни. Надо из Советского Союза скорее уехать. Здесь литературному работнику нет почвы для работы. Я недавно писал статью в газету согласно данного мне задания, но по каким-то причинам написанную мною статью в печать не пропустили». Во втором, со слов того же источника, записано, что «29 апреля сего года Ленгиель в отношении новой художественной литературы в СССР источнику заявил: ничего хорошего в области художественной литературы в Советском Союзе нет, так как здесь нет демократии, а госкапитализм, поэтому писатель здесь не может показать, что такое новое. Продолжая свой разговор, Ленгиель в подтверждение своих убеждений о литературной работе в СССР привел слова Черчилля о том, что Советский Союз якобы является тоталитарным государством». Отец всё это отрицал и требовал очной ставки. Он догадывался, кто был осведомителем, и знал, что тот давно выехал в Венгрию. Возможно, благодаря такой тактике отец избежал нового лагерного срока. 9 февраля 1949 года ОСО вынесло заочное постановление о ссылке на поселение за принадлежность к троцкистской организации, объявленное 28 февраля.

С этапа пришло две открытки,