Просроченный долг - Йожеф Лендел

обе из Кирова (от 9 и 16 марта, с одинаковым обратным адресом: п/я 22/23), приблизительно одинакового содержания. В первой отец сообщил нам, что находится в дороге, здоров, просит телеграфировать на указанный адрес, но ничего не посылать, так как неизвестно, сколько времени он там пробудет. «Когда приеду на поселение буду свободным и пишу подробно… Можно ли жить на новом месте, видно будет там. Стоит ли: видно будет из ответов, которые я хочу получить. Прости, прости и прощай!» Во второй — благодарит за телеграмму, пишет, что путь длинный и утомительный, но самое важное, что в конце будет свободным. Тогда сообщит постоянный адрес и напишет, что ему нужно прислать, «может быть, Ольга привезет». Он надеется, что Ольга Сергеевна приедет к нему.

В апреле 1949 года отец прибыл к месту ссылки. Местом поселения ему определили деревню Макарово Дзержинского района Красноярского края. Первое письмо из Макарова датировано 29 апреля 1949 года. Он пишет, что дорога была нелегкой, и он приехал совершенно ослабевшим. «Уже третий день работаю. Работа для здорового человека была бы не трудно<ой>. Может быть подтянусь». Ждет приезда Ольги Сергеевны: «Для нее будет здесь трудно, но ее <ей> обязательно надо уехать из Александрова, только здесь будет спокойно. Поэтому только беру на свою совесть звать ее. Здесь в одиночку жить невозможно, а вдвоем как-нибудь». Волнуется о конфискованных при аресте рукописях, которые, согласно протоколу, должны выдать жене. Однако ни маме, ни ему самому добиться возврата рукописей из Макарова, потом из Москвы, а позже Будапешта, не удалось. В этом же письме он пишет, что попробует получить полагающееся ему наследство (Когда и где умерла его мать, он не знал, предполагал, что зимой 1945 г., о чем записал в дневнике 21 февраля 1975 г.). Пишет также, что начальство не возражает, если он получит работу как переводчик, и просит жену похлопотать об этом через А. Гидаша, объяснить, что он не лишен гражданских прав. Эту же просьбу он повторил в письме от 14 мая. Мама пыталась поговорить с Гидашем, но тот ее не принял и ничем не помог.

Впрочем, и другие бывшие друзья в Москве и Будапеште на помощь не спешили. В 1948 году журналист Пал Игнотус взял интервью у Йожефа Реваи, во времена Ракоши (1950-е годы, когда М. Ракоши возглавлял компартию и правительство страны.) занимавшего важный пост по руководству идеологией. В юности они вместе Ленделом начинали литературную деятельность и революционную работу. Игнотус спросил, известно ли Реваи что-нибудь о друге его молодости, на что Реваи с циничной улыбкой ответил, что Лендел жив-здоров и работает в одной из московских библиотек. Почему же он не возвращается, спросил Игнотус. Потому что не хочет, ответил Реваи, ведь он не оправдал возлагавшихся на него надежд как поэт и всегда находит какую-то отговорку, чтобы не приезжать. «А в это время (как я узнал позже), — пишет Игнотус, — Лендел пребывал в ссылке и работал ночным сторожем в колхозе»33.

Ольга Сергеевна приехала в сентябре 1949 года: «У меня положение в корне изменился<ось>, поскольку Ольга наконец приехала. Денег у нас, конечно, нет или почти нет — все шло <пошло> на билет, машину, багаж и мелких покупок <мелкие покупки> (лампа, сахар и т. п.). Но самая<ое> главн<ое>, что она здесь. Хотя очень усталая, но уже выкопали картошку, она починила мне одежду и т. д.», — сообщает отец (письмо без даты, но мама проставила дату получения: «26.09.49»). А в другом письме: «Ольга Сергеевна героически борется с трудностями и тоской» (12 декабря 1949 г.).

В его письмах все чаще появляются жалобы на ухудшение здоровья. Проблемы с сердцем и легкими начались уже в Александрове, но тяжелые условия жизни в деревне существенно повлияли на состояние здоровья. «Здоровие у меня неважно, уже второй месяц не работаю, врач запретил всякую работу и дал направление на консультация<ию>, но я не мог поехать из-за отсутствия средств и из-за больших морозов (до 48°). Но и не так нужно эту <нужна эта> консультация. Я же знаю мою болезни<нь>» (12 декабря 1949 г.). А в следующем письме пишет, что все еще не смог выбраться на консультацию в район «из-за отсутствия даже минимальных денежных средств и теплой одежды» (2 января 1950 г.). Ольга Сергеевна также сообщала маме, что отец тяжело болен, что у него двусторонний туберкулез, дистрофия и, предположительно, малярия: «По приезде сюда я И. П. не узнала. Сохранился только внутренний мир фантазий. Внешне же разрушение, а физически глубокий старик, уставший жить» (Письмо помечено 23 марта, год не указан, но это 1950 г., о чем говорят и слова: «особенно тяжело дались мне эти полгода» (Личный архив Т. Лендел).).

До врачей в райцентре Дзержинска он смог добраться только через год. Там поставили диагноз: «компенсированный туберкулез легких, эмфизема легких и функциональное расстройство нервной системы» и установили инвалидность. Письмо от 1 апреля 1951 года, в котором он сообщает об этом, горькое и полное упреков. Пишет, что Ольга Сергеевна, пытается устроиться на работу, и если не сможет, то вынуждена будет уехать. Деньги, в которых они очень нуждались, могла заработать только она. Она хорошо шила. «О. С. шьет, перед праздником у ней <нее> много работы. Но машина на прокат — сама знаешь, как это, если нет свои<его> инстру-мент<а>. Платят продуктами, не тем, что там надо, а тем, что у люди<ей> есть. И то, не очень аккуратно и щедро» (4 апр. 1950 г.). Пишет, что мог бы получать небольшую пенсию от Литфонда, но нужно хлопотать в Москве, что могли бы сделать его друзья венгры. «Неужели в конце жизни мне нужно умереть как брошенному<ой> собаку<е>?»

Мама помогала им с Ольгой Сергеевной всем, чем могла, посылала деньги, посылки, лекарства. Посылки из Москвы посылать было нельзя, нужно было ехать в Загорск, позже в Мытищи, шли они очень долго, иногда до двух месяцев. Мы жили не очень легко, на ее скромную педагогическую зарплату. Она много работала, со здоровьем у нее было неважно.

В Макарове отец работал в колхозе сторожем, углежогом, лесником. Не так давно мне прислали из Макарова свидетельство одной из жительниц соседней деревни: «Я помню этого человека, который работал с Ивановым Михаилом Михайловичем углежогом. Каждый день они жгли уголь в ожоговых ямах, там стояла их будка, и всегда были черные, как трубочисты… А его жена Ольга шила платья и была изрядная портниха» (Личный архив Т. Лендел.). Особенно страдает отец от отсутствия книг. Просит прислать книги, английские, русские. «Здесь можно было <бы> много