Апостасия. Отступничество - Людмила Николаевна Разумовская

class="p1">Но Бог попустил случиться непоправимому. Идя впереди колонны, Каппель по пояс провалился в полынью – ноги ожгло огнем, ему бросились на помощь и помогли подняться. Намокшие бурки моментально оледенели. До ближайшей деревни оставалось еще семьдесят верст.

Ему предложили пересесть в сани, но он упрямо – идут же другие! – продолжал идти, волоча неподъемные ноги в скованных, будто железом, бурках. Так он шел и шел, потеряв счет времени и уже не замечая пространства, пока разноцветные огни не поплыли перед глазами, и он упал в снег.

В деревне, куда они наконец дошли, осмотрев ноги, доктор простым кухонным ножом отрезал обмороженные пальцы и часть пяток на ступнях главнокомандующего.

После короткого отдыха армия снова выступила в поход.

– Коня! – приказал Каппель. И два дюжих казака, подхватив смертельно болящего генерала на руки (за обмороженными пятками пропустили воспаление легких), посадили его на коня. И, приложив руку к папахе, главнокомандующий приветствовал свою уходящую в бесконечную белую пустыню, несгибаемую ледяную белую армию.

И снова снег и вьюга, и лента белой реки с нависшими черными скалами, и холодное, безжизненное солнце, и свирепый мороз, и белая бесконечность пути. И горсть муки или кусок сырого мяса – в пищу.

И упал Каппель с коня. И подхватили его соратники, и снова по приказанию генерала привязали его к седлу, и Глеб ехал с ним рядом, поддерживая его сползавшее тело, ибо тяжко, худо было генералу и он часто терял сознание, но до последнего хотел оставаться на боевом посту.

И умер генерал Каппель, отдав перед смертью свой последний приказ о назначении главнокомандующим армией Восточного фронта генерала Войцеховского. И тело его, лежащее в гробу, везли верные войска, называвшие себя каппелевцами.

А большевики, узнав о приближающейся армии Войцеховского к Иркутску, получив тайную телеграмму от Ильича, срочно расстреляли другого бесстрашного воина и человека чести – адмирала Александра Васильевича Колчака. Там, на берегу Ушаковки, впадающей в Ангару, перед рассветом, когда в небе еще горела утренняя звезда, ему предложили выразить свою последнюю просьбу, и он сказал:

– Прошу передать моей жене и моему сыну мое благословение.

И расстрельщики усмехнулись такой ничтожности.

И мертвое тело адмирала спустили в прорубь, «в последнее плавание», как они шутили потом на встречах с юными пионерами.

К началу марта, после четырехмесячного пути, пройдя более трех тысяч верст по непроходимой тайге Сибири и диким степям Забайкалья, потеряв от голода, тифа и боев с красными более трехсот тысяч человек, остатки каппелевской армии вышли к Чите.

Это был еще белый край, свободный от большевиков. И вскоре в Читу стали прибывать гробы. Гроб с телом мученицы великой княгини Елизаветы Федоровны (сестры государыни) и ее келейницы, инокини Варвары; и гробы других мучеников-Романовых – князей императорской крови трех братьев Константиновичей и одного великого князя Михайловича, и князя Владимира Палея, племянника государя, сброшенных в шахту живыми в Алапаевске на другой день после убиения царской семьи. Ибо по замыслу победителей, помнивших реставрацию Бурбонов после Великой французской, ни один из Романовых не имел права на жизнь, но только на смерть, дабы расчистить землю для творцов новой истории без царя и Бога, заступив их место.

Позже всех прибыл гроб с телом любимца Сибирской армии – генерала Каппеля.

И служились панихиды. И падали на колени русские люди, еще имевшие в груди сердце и в душе – Бога, и захоранивали страстотерпцев под сводами храмов. А после разрывали захоронения и везли дальше и дальше, через границу, защищая гробы от наступающих стеной других русских людей, пока не похоронили на далекой чужбине так, чтобы невозможно было узнать где… Чтобы не выкопали, не надругались и не растерзали мертвые тела в клочья, как это сделали с телом генерала Корнилова в начале Гражданской…

12

Павел открыл глаза… В голове звенело, он попытался оглядеться, но тяжелые веки медленно сомкнулись; он снова провалился в небытие. Пробудился только на следующий день от яркого солнца, бившего скозь тонкую занавеску. Сознание медленно возвращалось, но он все еще не мог осознать, где находится и что с ним произошло. Ранение, смерть, и на каком он свете?.. Не важно, все равно, он не хотел об этом думать. Все последнее время он думал только о том, отчего они потерпели поражение, когда все так удачно начиналось. Да, генерал Ветренко нарушил приказ Юденича, не перерезал Николаевскую железную дорогу, по которой Троцкий перебрасывал свежие силы, да, эстонцы бросили свои позиции и оголили фронт на эстонском берегу, а английские корабли забыли или не захотели обстрелять форты…

Но только ли в Ветренко дело?.. О, тут не Ветренко… тут не предатели – эстонцы и англичане, – тут другое… Неужели Бог не на их стороне? Вот его главный мучительный вопрос! Отчего побеждает не любовь к Родине, не самопожертвование, не героизм… ну, допустим, героизма и самопожертвования и с той стороны хватало, но… разве можно сравнивать?.. а отчего же нет?.. Единая-неделимая, дорогая Россия… а те ради власти готовы растерзать тело матери на куски… вот ведь и Юденича англичане заставили признать независимость Эстляндской губернии… ради «помощи» союзников… а ведь прибалтийские земли были куплены Петром после победы в Северной войне… О Господи, отчего Ты на стороне разбойников! Отчего?!.

Постой!.. Как же это он забыл?.. Как это говорил покойный батюшка Иоанн задолго до отречения государя? «И если не будет покаяния у русских людей – конец мира близок. Бог отнимет благочестивого царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами». Ну вот… так… вот и ответ… Пошлет бич… Что ж мы… против Божьего-то попущения?.. Напрасно и старались… Напрасно… А совесть?.. Спокойно смотреть, как самозваные правители заливают русскую землю кровью?.. Боже, Боже мой, кто виноват?..

Да кто же и виноват, если не все мы, весь образованный класс, вся российская элита, которая с петровских реформ перестала быть русской, стала чуждой Святой Руси! И каждый из нас, «образованных», соблазнившихся и соблазнивших «малых сих» атеизмом, коммунизмом или Бог знает какими еще западными идеями и «ценностями», несет свою долю вины… и он, Павел, несет и потому тоже должен искупить вину покаянием и кровью…

Это стало ему так непреложно ясно, что захотелось вскочить и оповестить о своем открытии всех заблудших русских людей и всем вместе, покаявшись, немедленно начать что-то делать. Он попробовал приподняться, но, почувствовав сильную боль в груди, застонал и опустился на подушку.

– Как вы себя чувствуете? – раздался подле него женский голос.

Павел повернул голову. Рядом с его постелью стояла молодая светловолосая