Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов - Патрик Рэдден Киф

На этой предпосылке – что семья ободрала до нитки собственную компанию – строилось исковое заявление штата Нью-Йорк против Саклеров, и уже в ходе процедуры банкротства Летиция Джеймс хотела собрать более подробную информацию об их финансах. Состояние Саклеров было рассредоточено по обширной глобальной сети[2142] из сотен «почтовых ящиков»[2143], трастовых фондов и обществ с ограниченной ответственностью, многие из которых были учреждены в «налоговых раях» (офшорах) и юрисдикциях с законами, надежно защищающими тайны банков. Структура их финансового устройства – с бесконечным числом анонимных корпоративных сущностей, вложенных одна в другую, как матрешки, – казалась преднамеренно запутанной и засекреченной. В августе Летиция Джеймс запросила документы у тридцати трех финансовых учреждений[2144] и инвестиционных консультантов, которые имели связи с семьей. Она придерживалась правовой теории «мошеннического перевода средств», утверждая, что семья намеренно прятала деньги, чтобы увильнуть от потенциальных кредиторов. Запросы отправились не только в крупные учреждения, такие как Ситибанк, «Голдман Сакс», HSBC, но и в более скромные холдинговые компании, связанные с семьей и зарегистрированные в офшорных зонах, например на Британских Виргинских островах и острове Джерси.

Саклеры оспаривали эти запросы[2145], указывая, что их можно приравнять к одной из форм «харассмента». Представитель Мортимера опубликовал заявление, в котором критиковал происходящее как «циничную попытку враждебно настроенной генеральной прокуратуры генерировать клеветнические статьи в прессе». Но судья утвердил запросы, и через считаные недели Летиция Джеймс уже владела убедительной информацией. Ответ, полученный от одного-единственного финансового учреждения, позволил ее сотрудникам отследить осуществленные Саклерами банковские переводы примерно на миллиард долларов, включая средства, которые Мортимер лично перевел на швейцарские банковские счета.

Когда судья Дрейн приостановил все судопроизводство против компании Purdue, Море Хили казалось, что они с Летицией Джеймс и другими прокурорами штатов имеют полное право продолжить судебные дела против Саклеров. Ведь семья на банкротство не подавала! Саклеры «вытянули почти все деньги из Purdue[2146], а ободранный скелет столкнули в банкротство», говорил Джош Стейн, генеральный прокурор Северной Каролины. «Мультимиллиардеры – это прямая противоположность банкротам». Но 18 сентября Purdue подала специальное ходатайство[2147] судье Дрейну. Десятилетиями поддерживавшие иллюзию того, что Саклеры и Purdue существуют отдельно, их адвокаты теперь утверждали, что Саклеры «неразрывно вовлечены» в любое судопроизводство против их компании. В данный момент, указывала юридическая команда Саклеров, они были готовы довести до завершения ту сделку, которую предлагали в Кливленде. Но если судья Дрейн разрешит продолжить судебное разбирательство против семьи, то семья, возможно, будет вынуждена пересмотреть свое решение и будет «не готова» выплатить даже 3 миллиарда.

Мору Хили привела в ярость не только эта подспудная угроза, но и «наперсточничество» Саклеров: когда им было выгодно, они связывали свою судьбу с Purdue, а в остальных случаях дистанцировались от нее. Они не хотели брать на себя ту ответственность, которую налагает владение корпорацией и должности директоров в ее совете, зато хотели иметь всю полагающуюся защиту. И ладно бы они просили защиты от судопроизводства, если бы в процедуре банкротства стояли на кону их собственные деньги, – но Саклеры не заявляли о банкротстве! Вместо этого семья пыталась сыграть на правилах ведения дел о банкротстве, пытаясь «избежать собственной индивидуальной ответственности», писали Хили и другие генеральные прокуроры в брифе[2148] суду. «Саклеры хотят, чтобы суд по банкротствам[2149] приостановил наши судебные дела против них, и тогда они смогут оставить себе миллиарды долларов, прикарманенных от [продаж] ОксиКонтина, и остаться не привлеченными к ответу, – говорила Хили. – Это неприемлемо».

* * *

В правовой практике банкротства был прецедент такого маневра. В 1985 году фармацевтическая корпорация из Вирджинии, A. H. Robins Company[2150], подала на банкротство[2151]. Она производила противозачаточное внутриматочное устройство под названием Dalkon Shield[2152], которое оказалось крайне опасным, стало причиной ряда травм, смертей и тысяч судебных исков, требовавших от компании сотен миллионов долларов. Как и Purdue, Robins была семейным предприятием, и звучали обвинения в том, что члены семьи Робинс знали об опасности своего продукта и скрывали доказательства. Клан Робинсов был известен филантропическими начинаниями; в университете Ричмонда и спортивный центр, и бизнес-школа носили имена членов семьи. Пока множились доказательства того, что этот продукт вредит людям, компания утверждала[2153], что устройство безопасно и эффективно «при правильном применении». (Когда адвокатам компании предъявляли отчеты о том, что Dalkon Shield вызывает маточные инфекции, они старались подорвать доверие к женщинам[2154], пострадавшим от этих последствий, утверждая, что проблема не в устройстве, а в их собственных «гигиенических привычках» и «половой распущенности».) Компания Робинсов объявила о банкротстве, но семья этого не сделала. Однако суд по банкротствам согласился приостановить все судопроизводства[2155] не только против компании, но и против самой семьи. Сэнди Александер, массачусетский прокурор, который работал с Морой Хили, обнаружил печатную книгу о деле Dalkon Shield. Он купил десять подержанных экземпляров книги и раздал их коллегам, чтобы те ознакомились с парадигмой, с которой им, возможно, придется бороться в Уайт-Плейнс. Книга называлась «Обходя закон».

Так случилось, что судья Дрейн и сам как минимум однажды имел дело с этой проблемой. В одном деле о банкротстве 2014 года он предоставил аналогичное освобождение[2156]третьим лицам, которые не объявили о своем банкротстве. Так и тянет задаться вопросом, не была ли продемонстрированная Дрейном открытость к этой концепции одной из причин, по которым Purdue выбрала в судьи именно его. В заявлении[2157] Рэймондовская ветвь семьи указала Дрейну, что, если он согласится приостановить все процедуры против Саклеров, это может дать семье некоторую «передышку», позволив ей довести до конца свою сделку со штатами. На слушании в суде[2158] один из адвокатов компании прямо сказал: «Судебный процесс против Саклеров – это судебный процесс против Purdue».

11 октября 2019 года судья Дрейн встал на сторону Саклеров. Это был «экстраординарный» шаг, признал он[2159], но судья счел его допустимым. Адвокаты спорили по этому вопросу несколько часов, и во время обсуждения Дрейн не раз демонстрировал раздражение юристам, возражавшим против этого шага. Он предоставил Саклерам отсрочку – временную, но с возможностью продления. В заявлении Purdue приветствовала это решение, указывая, что оно «в конечном счете пойдет на благо[2160] американскому народу».

Глава 29

Раз-именование

В ноябре 2019 года, через два месяца после того как Purdue Pharma объявила о банкротстве, коллектив экономистов опубликовал поразительное исследование[2161]. «Число смертей от передозировки, связанной с опиоидами, существенно возросло с середины 1990-х годов,