250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

3) вне театра военных действий, но в местностях, состоящих в положении чрезвычайной охраны.

На театре военных действий военная цензура введена в полном объеме, то есть установлен предварительный просмотр всех предназначенных к выпуску в свет произведений тиснения.

На основании ст. 31 Временного положения о военной цензуре военным цензорам вменено в обязанность не допускать к опубликованию всякого рода[53] сведений, которые, по мнению цензора[54], могут оказаться вредными для военных интересов государства. При таких условиях не может быть и речи о появлении в газетах статей о бездеятельности и попустительстве правительства в деле обороны, о необходимости его смены, о создании ответственного кабинета и т. д., ибо подобные статьи, дискредитирующие высших представителей правительственной власти, способствуют розни среди населения и лишают государство единения, необходимого для одоления врагов. На практике были иные результаты: на основании циркулярной секретной телеграммы бывшего начальника штаба Верховного главнокомандующего от 31 июля № 2883, было преподано указание исходить при цензуре только из «Перечня» и не допускать надзора за печатью на более широких основаниях.

Хотя 14 сентября сего года и последовало, как отмечено выше, высочайшее утверждение всеподданнейшего доклада председателя Совета министров об отмене означенной телеграммы генерала Янушкевича по военной цензуре, но в исполнение это высочайшее повеление официально приведено военной властью лишь через 2½ месяца [55].

Достойно внимания, что ныне отмененное распоряжение генерала Янушкевича, вызвавшее на практике значительное уклонение большей части прессы влево, было отдано без предварительного сношения с Советом министров или министром внутренних дел[56].

Означенная тактика бывшего представителя высшей руководящей военной власти вызвала стремление и на местах военной цензурной власти отмежеваться от органов надзора за печатью гражданского ведомства. Так было в Киеве и в Одессе.

Такое отсутствие живой связи между военно-цензурными комиссиями и комитетами по делам печати, несомненно, создает обширное поле для разного рода ошибок и недоразумений.

Описанное явление усугубляется еще тем, что в действующем законе совершенно не указано учреждение, которое объединяло бы действия всех военно-цензурных комиссий на театре военных действий[57]. Даже в Петрограде местная военно-цензурная комиссия, подчиняясь Главной военно-цензурной комиссии, находящейся при Главном управлении Генерального штаба, одновременно должна исполнять распоряжения командующего VI армией и главного начальника Петроградского военного округа. Подобное двоевластие влечет нежелательные последствия, внося двойственность в деятельность Петроградской военно-цензурной комиссии.

Для устранения описанных дефектов в деятельности военной цензуры необходимо повсеместно установить единообразие в признании того или иного политического вопроса не подлежащим оглашению по соображениям общегосударственного интереса.

Наиболее компетентным ведомством в деле признания какого-либо политического вопроса вредным к опубликованию является Министерство внутренних дел.

I

На основании приведенных соображений представляется целесообразным принять на театре военных действий для прекращения агитационной деятельности некоторой части повременной печати следующие мероприятия:

1. Предоставить министру внутренних дел, по собственному почину или по инициативе других ведомств (кроме военного и морского), сообщать главнокомандующим фронтами, командующим отдельными армиями и главным начальникам военных округов, какие именно вопросы признаются в данное время с точки зрения государственных интересов недопустимыми к опубликованию в печати; перечисленные военные власти, получив означенное сообщение министра внутренних дел, тотчас же должны преподать их, согласно ст. 31 Временного положения о военной цензуре[58], подведомственным им военно-цензурным установлениям к неуклонному руководству.

2. С целью обеспечить состав военно-цензурных установлений должностными лицами, подготовленными к цензурной работе и знакомыми с общеполитическими вопросами, необходимо просить начальника штаба Верховного главнокомандующего преподать подведомственным ему военным властям об установлении единообразия в организации военно-цензурных комиссий и о привлечении в них, по соглашению с министром внутренних дел, местных должностных лиц, наблюдающих за печатью.

3. Петроградскую военно-цензурную комиссию изъять из ведения Главной военно-цензурной комиссии, подчинив ее главному начальнику Петроградского военного округа.

4. Просить начальника штаба Верховного главнокомандующего преподать подведомственным ему военным учреждениям указания, что в случае неисполнения редакцией какой-либо газеты, выходящей на театре военных действий, требований военной цензуры о непомещении каких-либо сведений, необходимо принять, на основании ст. 32, 2 и 4 Временного положения о военной цензуре, подобное издание в цензуру в полном объеме, обязав редактора представлять весь материал в цензуру для предварительного рассмотрения[59].

II

В местностях, объявленных состоящими на военном положении, но не входящих в район театра военных действий (Москва и Московская губерния), военная цензура печати, на основании закона, не действует. Здесь периодические издания представляют гранки в цензуру добровольно, закон их к тому не обязывает. В этом месте имеет силу только «Перечень». Применение «Перечня» предписывает газетам не писать о том, что перечислено в «Перечне», причем нарушение этого запрета влечет, на основании ст. 2752 Уложения о наказаниях, наказание в судебном порядке в виде тюремного заключения от 2 до 8 месяцев. Ввиду приведенных условий, для некоторых московских органов создалась полная безнаказанность за напечатание статей, явно вредных в политическом отношении, но не заключающих в себе признаков уголовного преступления.

Для пресечения тлетворного влияния прессы в местностях, объявленных на военном положении, представляется целесообразным принять следующие меры:

1. Изъять из общей подсудности, на основании п. 6 ст. 19 правил о местностях, объявленных на военном положении, дела о нарушении «Перечня» и передать их на рассмотрение военного суда[60];

2. Для прекращения появления в печати статей и сведений, вредных в политическом отношении, надлежит предоставить министру внутренних дел, по предварительному соглашению с военным министром, сообщать командующим войсками о допустимости опубликования в печати сведений того или иного характера; командующие войсками, получив подобное извещение, объявляют об этом редакторам повременных изданий, предупредив их, что неисполнение предъявленного требования повлечет применение административных мер воздействия[61].

3. Предложить военному министру преподать командующим войсками указание на необходимость выполнить приведенные в § 2 требования министра внутренних дел и применять в отношении не подчиняющихся им редакторов административные взыскания, приостанавливать издания газет, закрывать типографии и высылать виновных из пределов губернии на время военного положения[62].

Наконец, что касается местностей, состоящих на положении чрезвычайной охраны, то необходимо, чтобы министр внутренних дел преподал всем главнокомандующим указания о принятии мер, аналогичных с теми, кои изложены во II отделе, так как условия борьбы с вредными явлениями в прессе представляются в обеих категориях местностей одинаковыми.

Применением одновременно и повсеместно проектируемых мер может быть достигнуто единообразие при изъятии известной категории вопросов из обсуждения в печати.

14/25 ноября 1915 г. министр внутренних дел препроводил председателю Совета министров приведенную справку о суждении частного совещания по вопросу о прекращении дальнейшей агитационной деятельности некоторой части повременной печати.

Из дальнейшей переписки не видно, что заключение частного совещания было представлено на одобрение Совета министров, как еще 28 сентября 1915 г.