250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

нее, и военная цензура погибла в миллионах писем. Жизнь сразу включила в число военных цензоров корреспонденции чиновников посторонних ведомств, отставных военных и женщин, которые официально были допущены к исполнению своих обязанностей только в апреле 1916 г.

Ст. 50–53 ежедневно грубо нарушались, а ст. 54 и 55 остались пустым звуком.

11-е, понедельник

Теперь Северный фронт вооружен японскими винтовками и нашими трехлинейными, Западный – только трехлинейными, Юго-Западный – австрийскими и трехлинейными; все германские ружья и берданки переданы в тыловые части.

► Какое совпадение! Меня просят из Петрограда навести справку, действительно ли мой двоюродный братец Александр Александрович Братолюбов был в Ставке и, благодаря великим князьям Борису Владимировичу и Михаилу Александровичу, принят Алексеевым, получил большие суммы на свои бронированные автомобили, горючее в воде масло и пр., – а как раз вчера великий князь Михаил Александрович, пользуясь предоставленным ему правом лично обращаться к царю, просит его телеграммой совершенно предать забвению свою рекомендацию Братолюбова и извинить за вышедшие неприятности (?); военный же министр прислал телеграмму начальнику штаба, указывая, что дело с Братолюбовым надо считать оконченным, ввиду полученных сведений «об этом господине», а его непомерные требования сооружения четырех домов для рабочих – «не подлежащими вниманию». Очевидно, была какая-то великокняжеская афера…

► Генерал По будет здесь, как во Франции Жилинский, – представителем всей своей армии. Жилинский все мучает наших дежурных по аппаратной офицеров своими путаными шифрованными телеграммами, в которых сообщает мало дельного и интересного.

► Симпатичен генерал-майор Николай Александрович Степанов, помощник дежурного генерала Кондзеровского, прибывший к нам в октябре 1915 г. в качестве командира 19-го уланского полка.

► Удачи наши на Кавказе нужно всецело приписать плану Алексеева, отвлекшего немцев от Балканского полуострова, и исполнителю плана – Николаю Николаевичу Юденичу, которому великий князь иногда мешает-таки.

► Сегодня начальник штаба написал генералу Беляеву о привлечении к законной ответственности виновных в допущении опубликования статьи «Подарки Москвы» в «Русском слове» от 8 января, на что его внимание обратил начальник штаба Западного фронта Квецинский. В статье наивно указано расположение частей гренадерского и соседнего корпусов.

12-е, вторник

Великий князь Кирилл Владимирович очень недоволен Алексеевым, особенно за то, что благодаря ему не состоялась миссия его жены в Румынию. Царицей Александрой был составлен проект послать родственную румынской королеве жену Кирилла, Викторию Федоровну, для убеждения Румынии нарушить нейтралитет в нашу пользу. Алексеев воспротивился такой миссии вообще, пока союзники не выполнят своего обещания прислать десантом 200 000 человек (до сих пор ограничились 60 000), и, во всяком случае, отверг миссию именно Виктории и Кирилла; царь согласился не без тайного удовольствия, потому что не любит их обоих за позицию в деле распутинской интриги.

Недавно в последний свой приезд сюда Кирилл сказал своему другу светлейшему князю Ливену, что царь уже косится на своего начальника штаба и скоро его уволит. Ливен горячо ответил, что этого не будет; пока дело требует устроения армии, никто на место Алексеева не захочет пойти; вот начнутся победы – ну, тогда охотников будет сколько угодно. А так как побед – скажу я от себя, – конечно, не будет, то Алексеев будет сидеть.

► Пустовойтенко не решается сам говорить с офицерами Генерального штаба, пишущими в газетах, и просил Ассановича «частно, по-товарищески» сказать полковнику Корсуну, чтобы тот бросил писать о Кавказском фронте, а лучше занимался бы службой. Конечно, Ассанович отказался от такого поручения.

► В газетах помещено письмо Льва Клячко. Не поняв его глубокого смысла, Носков стал им козырять, говоря, что вот и Гурлянд не мог справиться с печатью, а ведь он держался именно той тактики в отношении прессы, что и он, Носков…

Письмо в редакцию

«Милостивые господа. По полномочию лиц, участвовавших в нижеуказанных собраниях, покорно прошу напечатать следующее.

Лица, состоящие учредителями Петроградского общества журналистов, обсудив в ряде совещаний положение, создавшееся в профессиональной работе петроградских журналистов со времени вступления И.Я. Гурлянда в должность директора Бюро печати, и не входя в обсуждение деятельности бюро как такового, пришли к следующим заключениям:

1) Что помимо официальных бюллетеней, предоставляемых бюро редакциям газет, директор бюро И.Я. Гурлянд ввел систему частного информирования печати путем личного обращения к сотрудникам газет;

2) что в целях понуждения к пользованию этой его, И.Я. Гурлянда, информацией и в видах концентрации в его руках материала правительственным учреждениям, откуда сотрудники до сих пор получали информационный материал непосредственно, вменено, по настоянию И.Я. Гурлянда, в обязанность сообщать все сведения исключительно в Бюро печати;

3) что, как выяснилось, сообщения, даваемые И.Я. Гурляндом, носят систематически тенденциозный и противообщественный характер;

4) что таким образом И.Я. Гурлянд стремится создать из печати орудие для достижения указанных выше целей;

5) что создавшееся положение резко противоречит идее независимости печати.

Ввиду чего постановили: считать в будущем частные сношения сотрудников с И.Я. Гурляндом противоречащими журнально-профессиональной этике.

Председательствовавший в совещаниях Лев Клячко (Л. Львов)».

► Строевых офицеров очень беспокоит проект закона, по которому все раненые будут призваны в части или уволены. Точно так же беспокоит их и служба в таких частях и управлениях, которые в мирное время подлежат расформированию. Это и понятно. Люди не прятались, честно шли в бой, лишены возможности быть дальше в строю – и вот после войны им предстоит прямое голодание. Ну а участь таких же солдат? Конечно, их вовсе забудут, выдавая в год пенсию от 5 до 15 р.

► Сегодня сербский представитель Лонткиевич получил от посланника Сполайковича телеграмму, пересланную последнему Пашичем. Это – вопль отчаяния. Сербская армия терпит страшные лишения, ежедневно умирает от голода более 100 человек, все изнурены, больны, без амуниции… Союзники заставили ее пойти в Дагач, теперь предлагают отправиться в Бендону. Такого марша армия не может совершить, ей грозит полное уничтожение, а с ней уже и всей Сербии. Надо «благодарить» союзников за все, испытанное армией и народом, надо просить прощения у сербского короля, отказаться от управления армией и страной, просить выбрать других правителей, а союзников – хоть теперь сделать что-нибудь для спасения Сербии… Другая телеграмма была на сербском языке.

► Пустовойтенко заметил, что одни офицеры нашего управления не всегда делятся своими секретными сведениями с другими офицерами управления, и сказал, что это ненормально. Непонятно. Уж и так болтают больше, чем можно.

13-е, среда

Книжка Чуковского «Заговорили молчавшие» уже переведена в Англии, и скоро особо командированный английский офицер проедет но нашему фронту для раздачи ее командующим армиям.

► Щолоков получил назначение начальником штаба особой бригады, формируемой для отправления во Францию (мимо мыса Доброй Надежды). Это не