100 петербургских историй, извлеченных из архивов и пожелтевших газет - Анна Сергеевна Манойленко

В ряды правоведов, как в обиходе называли воспитанников, принимали только юношей из потомственных дворянских родов. Задачей училища, состоявшего под покровительством близких родственников императорской фамилии – принцев Ольденбургских, являлась подготовка государственных служащих, обладающих профильным юридическим образованием, хотя не все в дальнейшем связывали жизнь с законоведением.

К примеру, в разные годы в училище обучались композитор Петр Чайковский (к 50-летнему юбилею заведения он даже сочинил «Правоведческую песнь» и «Правоведческий марш»), критик и публицист Владимир Стасов, палеонтолог Владимир Ковалевский, один из литературных «отцов» Козьмы Пруткова поэт Алексей Жемчужников…

Училище было закрытым, порядок жизни воспитанников в стенах альма-матер и вне ее подлежал строгой регламентации. В частности, правила запрещали посещать кондитерские и трактиры, а в публичных местах (например, театре или цирке) правоведам нельзя хлопать, громко разговаривать, вообще следовало «вести себя с осторожностью».

Свободно передвигаться по столице могли лишь учащиеся старших классов, и то – при наличии отпускного билета (его полагалось держать на виду, между второй и третьей пуговицами верхней одежды). Будущие выпускники обладали и почетным правом носить шпаги, но в случае с героями процитированной газетной статьи это никак не пошло им на пользу.

Как сообщал «День», столкнувшись с протестами оскорбляемой публики, один из правоведов, Голынский, «выхватив шпагу, стал наносить ею удары присутствующим». В итоге ожидающие поезда пассажиры бросились врассыпную, а на возмущенные крики явились жандармы, им, хотя и не без труда, удалось обезоружить «мушкетера».

Голынского под надзором станционных сторожей отправили в полицейский участок, а двое его товарищей скрылись в окрестностях Удельной. Но по пути неистовый правовед сбежал от конвоиров и возвратился на станцию, где вся троица будущих юристов радостно воссоединилась и «стала вновь производить беспорядок и ломать станционный цветник». К дебоширам вышел начальник станции, попытавшийся воззвать к совести «чижиков-пыжиков», однако один из них, Сакович, «кастетом ударил начальника станции по голове, так что тот лишился сознания». Схожая участь едва не постигла унтер-офицера, кинувшегося на помощь железнодорожнику, лишь ловкость и тренированность позволили ему увернуться от удара опасным оружием.

Потребовалось прибытие шести стражей порядка, чтобы задержать правоведов и наконец доставить их в участок Лесной части. Но и там они не думали успокаиваться и «произвели новое буйство». Даже стали угрожать начальнику участка перспективой «в 24 часа вылететь со службы с волчьим паспортом».

Скандал оказался столь громким, что о нем сообщили не только начальству училища, но и лично его попечителю – принцу Александру Петровичу Ольденбургскому. Тот немедленно распорядился исключить бузотеров из училища, о дальнейшей судьбе недоучившихся правоведов сведений нет.

Покоритель стихии

В Фельдмаршальском зале Зимнего дворца можно увидеть парадный портрет генерал-фельдмаршала Ивана Федоровича Паскевича работы художника Франца Крюгера. На нем в полный рост изображен статный мужчина средних лет, окидывающий орлиным взором «поле брани» и держащий в руках увитый лавром жезл…

Однако немногие знают, что он один из ведущих военных деятелей Николаевской эпохи и с детства связан с нашим городом и однажды спас жизни многих петербуржцев.

Иван Паскевич родился в 1782 году. В возрасте десяти лет он был привезен на берега Невы и отдан в Пажеский корпус – привилегированное учебное заведение, основанное императрицей Елизаветой Петровной для подготовки и обучения юных придворных служителей. Служба его также началась в Петербурге: его назначили флигель-адъютантом императора Павла I, и он не единожды посещал одно из самых удивительных и необычных сооружений столицы – Михайловский замок.

Боевое крещение Паскевича состоялось на Дунае, во время Русско-турецкой войны 1806–1812 годов. Всего за полгода военных действий он получил четыре боевых ордена. Его храбрые и умелые действия под турецкими крепостями Базарджик, Варна и Силистрия отмечались рескриптами императора Александра I.

Потом был Двенадцатый год… В Бородинском сражении 26-я пехотная дивизия генерал-майора Паскевича в течение шести часов удерживала позиции на центральной высоте – знаменитой «батарее Раевского» – против вшестеро превосходящего противника. Солдаты Паскевича несколько раз переходили в контратаки и захватили в плен французского генерала Шарля Бонами. Ходатайствуя о награждении Ивана Федоровича, генерал Николай Раевский отмечал: «Не было случая, где бы он не отличился храбростью, усердием и военным талантом».

А два года спустя, в покоренном Париже, Александр I представил Паскевича своему младшему брату, великому князю Николаю Павловичу: «Познакомься с одним из лучших генералов моей армии», так началась их дружба, продлившаяся более сорока лет.

С полей сражений генерал Паскевич возвратился в Петербург возмужавшим, приобретшим огромный жизненный опыт человеком, который вскоре ему пригодился в весьма неожиданных обстоятельствах. В ноябре 1824 года на столицу обрушилось страшное наводнение. Уровень воды в Неве поднялся выше 4 м, погибло несколько сотен человек, счет разрушенных строений шел на тысячи…

Почти все мосты сорваны, сообщение между частями города нарушилось. Люди прятались от стихии на крышах зданий, балконах и деревьях. В тяжелом положении оказались обитатели первых этажей и подвальных помещений: их жилища сначала затопило водой, а затем сковало льдом из-за рано наступивших морозов. Они испытывали острую нужду в крове, хлебе и одежде.

В эти дни Ивана Федоровича Паскевича назначили на должность временного военного губернатора Выборгской стороны. Эта часть города особенно сильно пострадала от наводнения, и генерал принялся за ликвидацию его последствий. Прежде всего, озаботился распределением потерявших жилье по «удобным обывательским квартирам» на основании правил военного постоя, организовал бесплатную столовую для нуждающихся, наладил раздачу дров и теплой одежды.

По распоряжению Ивана Федоровича, составили списки утраченного имущества, после чего началась выдача пособий, на это в распоряжение Паскевича было отпущено из Министерства финансов 100 тысяч руб.; еще 200 руб. пожертвовали состоятельные жители Выборгской стороны. Потерпевшим горожанам выплачивались различные денежные суммы (от 50 до 1000 руб.), в зависимости от размера понесенного ущерба, который оценивался членами учрежденного на Выборгской стороне Комитета для пособия пострадавшим.

Паскевич лично совершал ежедневные объезды «своей» части города, общался с пострадавшими, отдавал приказы о снабжении жителей хлебом, размещал заболевших в больницах и госпиталях, а лишившихся крова – в приютах. Он также вел переписку с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, сообщая о нуждающихся обывателях Выборгской стороны, благодаря чему получил дополнительные средства (5000 руб.) на оказание им помощи.

Усилия Паскевича были вознаграждены искренней благодарностью спасенных им жителей и достойно оценены первыми лицами. Александр I назначил его генерал-адъютантом и единовременно пожаловал 10 тысяч руб., а Николай I, рассмотрев весной 1826 года отчеты Центрального комитета о пособии разоренным наводнением, выразил «совершенное благоволение» в особом рескрипте.

Так Иван Федорович Паскевич навсегда вписал свое имя в историю Петербурга. Кстати, в нашем городе