Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №3 - Альманах Российский колокол

я удивлялась тому, как можно вообще ТАК быстро читать книги и выносить о них суждения. Я попыталась что-то сказать в своё оправдание, объяснить, что я выражала удивление по поводу совсем другого – того, что такой большой человек уделил в очень короткие сроки столько внимания незаметному и простому автору. Моё объяснение произвело довольно жалкое впечатление. Я поняла, что сглупила немало, и всё моё старание выглядеть спокойно и с достоинством рухнуло.

В это время к нам присоединились ещё двое, один из них Виктор, уже вам знакомый, и второй – толстоватый молодой мужчина, похожий чем-то на Киркорова. Он выделялся своей излишней сытостью, излишней пухлостью лица. Так же, как и Добровольский, он не улыбался. Особенно меня поразили глаза «Киркорова». Тёмные, жёсткие, без намёка на какую-либо живость, не говоря уже о заинтересованности. Такие же глаза, только чуть помягче, были и у сенатора.

Я сделала попытку продолжить разговор, поинтересовавшись, как моё письмо нашло сенатора, поскольку я, как сказал его представитель, адресовала его по старому адресу, на предприятие, где он раньше работал. Сенатор спросил, где я вообще этот адрес взяла.

– В газете.

На последовавший вопрос, в какой газете, я назвала газету.

– А что там было про меня написано?

– Какое-то интервью с вами, где вы рассказывали о своей деятельности…

Они заговорили о чём-то своём. Я сидела, пила сок и думала: что я, собственно, здесь делаю, со мной не говорят, ничего не спрашивают. И тогда, чтобы не сидеть вот так по-дурацки, решила посмотреть содержимое бумажного пакета. Там оказались две личные книги Добровольского, изумительно оформленные. Виктор тут же помог мне достать их из упаковки, в которую они помещались.

– Это вы оформляли?

– Книги оформляли лучшие дизайнеры Москвы, – важно пояснил сенатор. Я хотела вернуть их обратно в упаковку, но у меня не получалось, наверное, из-за волнения, которое не проходило. Виктор снова пришёл на помощь, теперь он пытался это сделать, но упаковка была тесновата, очень плотно охватывала книги. Сенатор, видя его тщетные старания, решил вмешаться и слегка раздражённым голосом сказал:

– Ты по очереди вставляй книги, их обязательно нужно сразу вместе всовывать?

После этих слов сенатора мне вспомнился один эпизод, который не так давно произошёл со мной.

Я отправляла письма на почте, их было два. Одно из них предназначалось как раз И. П. Добровольскому. Письма одновременно не проходили в узкую щель почтового ящика. Мои тщетные старания наблюдал сидевший рядом мужчина добродушного вида.

– Дак вы попробуйте по одному конверту опускать, а не сразу оба вместе, – посоветовал он.

– Я хочу сразу два.

– Хорошо, хорошо, – быстро согласился мужчина, – я с женщинами не спорю.

– Значит, вы хороший человек.

– Да нет, я просто знаю, что с женщинами спорить бесполезно…

Наконец книги Добровольского были возвращены на место – в упаковку, и сенатор снова, забыв про меня, отвернулся к «Киркорову». Он тоже, видимо, не знал, о чём со мной говорить, или не хотел… Я решила каким-то образом скрасить несколько неудобоваримую для меня ситуацию и обратилась к Виктору, вспомнив вчерашнюю встречу с ним. Он живо откликнулся на мою попытку завести разговор. Я призналась ему в том, что меня вчера задержало на полчаса. Мы, кажется, рассмеялись несколько громче, чем полагалось, и привлекли внимание сенатора. В тот момент я была благодарна Виктору за поддержку, хотя, видимо, он был хорошо обучен этому и служил верой и правдой своему шефу.

– А? – отвлекся сенатор от разговора с «Киркоровым».

– А, это я не с вами, – пролепетала я.

Его лицо слегка искривилось, или мне показалось. Я поняла, что, как только допью сок, мне следует сразу уходить, и, может быть, сенатор только и ждал этого. Допив последний глоток, я раскланялась. Сенатор снова отвлёкся от своего собеседника, при этом вспомнив о цели своего прихода в кафе. Он заявил, что намерен предпринять в скором будущем по отношению к моим трудам. Он отдаст книги на прочтение профессионалам, которые и решат, можно отдавать мои книги в печать или нет. В любом случае, авторитетно заверил меня Добровольский, он издаст мои книги небольшим тиражом, чтобы я могла раздать своим друзьям и знакомым.

Я встала уходить, все мужчины тоже встали, чем невероятно меня смутили. На тот момент мне больше всего хотелось быть как можно менее заметной.

Отойдя от кафе метров сорок, я ещё раз решила взглянуть на свой подарок, проверить, насколько реально происходящее, и вдруг меня озарила мысль – в них нет дарственной надписи! Мне никто не поверит, что эти книги подарены мне самим сенатором. Звоню Виктору. Он, выслушав меня и не сразу поняв, о чём идёт речь, – почему-то он решил, что я хочу взять телефон Добровольского, – переговорил о моей просьбе с сенатором. Получив разрешение, я вернулась за подписью. Но никто уже не встал со своих мест… Я ж не леди из высшего общества, а простая девушка, к тому же без манер и вся пугливая.

О своей книге я больше ничего не слышала…

О причинах можно только гадать… Ясно одно. Встречаться с такими, как я, простаками, – дело нехитрое. Можно и звонить до посинения, чтобы человека издёргать перед встречей, а когда эта встреча состоится, можно и внимания почти не обращать. А про обещания свои можно и совсем забыть. А для кого ж тогда дела благотворительные делаются?..

Если верить в чудеса

Именно в тот период времени (сейчас ситуация изменилась) учебников для среднего профессионального образования не хватало. Они ещё только создавались где-то и кем-то, и у меня была прекрасная возможность проявить себя в этой сфере и хотя бы для своего учебного заведения, хотя бы для своих студентов составить и напечатать удобоваримые пособия для обучения. И я, как творческая натура, усиленно занималась созданием методических пособий.

Следует отметить, что сегодня 22 июня, день начала Великой Отечественной войны. С самого утра закрутился вихрь событий. Расскажу о них по порядку.

…Я получила картинки по электронной почте от человека, от которого совсем не ожидала никаких подарков. Картинки сами по себе не представляли ничего особенного, только одна из трёх привлекла моё внимание. Чёрная ворона на тёмном фоне комнаты одним глазом смотрит прямо на меня. Её клюв только что разбил большую лампочку, лежавшую на полу, и внутри лампочки вместо нитей накала почему-то находились сухие веточки каких-то растений. Это было первое, хоть и очень маленькое, но чудо. Дело в том, что я могла бы и не садиться за комп в это время дня.