Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов - Патрик Рэдден Киф

Не стал. Как оказалось, Мэри Джо Уайт и другие адвокаты Саклеров и Purdue уже не один месяц негласно вели переговоры с администрацией Трампа. Внутри Министерства юстиции линейные прокуроры, которые объединяли и гражданские, и уголовные дела, подверглись огромному давлению со стороны политического руководства[2235] с целью свернуть расследования по Purdue и Саклерам до президентских выборов, которые должны были состояться в ноябре 2020 года. На высших уровнях администрации Трампа было принято решение, чтобы этот вопрос был разрешен быстро и мягко. Некоторые профессиональные адвокаты в министерстве были крайне недовольны этим шагом – настолько, что написали конфиденциальные докладные записки, в которых приводили свои возражения, чтобы зафиксировать шаг, который был, по их мнению, ошибкой правосудия.

Однажды утром за две недели до выборов Джеффри Розен, заместитель генерального прокурора в администрации Трампа, созвал пресс-конференцию[2236], на которой объявил о «глобальном разрешении» федеральных расследований в отношении Purdue и Саклеров. Компания признала себя виновной в сговоре с целью обмана Соединенных Штатов и нарушения федерального закона США о пищевых продуктах, лекарственных препаратах и косметических средствах, а также по двум пунктам обвинения в сговоре с целью нарушения федерального закона о борьбе с откатами, объявил Розен. Никому из руководителей индивидуальные обвинения предъявлены не были. Более того, ни один из руководителей индивидуально не упоминался: как будто корпорация действовала автономно, подобно автомобилю без водителя. (При даче показаний, связанных с банкротством Purdue, после досудебного урегулирования с министерством юстиции два бывших генеральных директора[2237], Джон Стюарт и Марк Тимни, отказались отвечать на вопросы, ссылаясь на данное им Пятой поправкой право не свидетельствовать против самих себя.) Розен назвал общую сумму федеральных штрафов, назначенных Purdue, «превышающей 8 миллиардов долларов»[2238]. И, придерживаясь теперь уже стандартной практики, пресса услужливо повторила эту цифру[2239]в заголовках.

Разумеется, любой внимательный человек был в курсе того, что общая стоимость денежных и иных активов Purdue составляла всего лишь около 1 миллиарда, и не предполагал, что Саклеров обяжут выплатить штрафы за Purdue. Поэтому названная сумма в 8 миллиардов вводила в заблуждение, так же как и «10–12 миллиардов» в предложенном Саклерами ранее проекте досудебного урегулирования. Это было искусственное число без какого бы то ни было практического наполнения, придуманное в основном для воспроизведения в газетных заголовках. Что касается Саклеров, Розен объявил, что они согласились выплатить 225 миллионов долларов за снятие отдельного обвинения в том, что они нарушили федеральный закон о фальсификации правопритязаний. По данным расследования, Ричард, Дэвид, Джонатан, Кэти и Мортимер «сознательно спровоцировали передачу[2240] федеральным программам льготного медицинского обслуживания ложных и мошеннических утверждений» в отношении опиоидов, которые «назначались для употребления небезопасными, неэффективными и неоправданными с медицинской точки зрения способами». Но никаких уголовных обвинений предъявлено не было. По сути дела, из показаний Дэвида Саклера было ясно, что Министерство юстиции завершило свое расследование, даже не побеседовав ни с одним из членов семьи. Власти настолько уважительно отнеслись к Саклерам, что никто и не подумал их допрашивать[2241].

Когда Розен открыл пресс-конференцию и предложил задавать вопросы, один репортер указал, что те 225 миллионов, которые были вынуждены выплатить Саклеры, составляют «чуть больше 2 процентов[2242] от тех 10 миллиардов, которые они вывели из компании», и спросил:

– Почему вы позволили им оставить все эти деньги себе?

Розен ответил, что, на его взгляд, Саклеры платят «очень высокую цену».

– А вы вообще пытались востребовать[2243] эти деньги? – спросила другая журналистка.

– Нет такого закона, который гласил бы, что, если человек сделал что-то плохое, мы должны просто отобрать у него все активы, – огрызнулся Розен. – Так это не работает.

– Почему правительство не выдвинуло уголовные обвинения против Саклеров? – поинтересовался третий репортер[2244].

Розен отказался отвечать.

* * *

«Как будто снова 2007 год»[2245], – думал после конференции Барри Мейер. В Вирджинском деле, 13 лет назад, прокуроры собрали огромное количество уличающих доказательств. А Саклеры в ответ на это просто задействовали своих влиятельных адвокатов, чтобы те обратились к политическому руководству в Министерстве юстиции и развалили дело. Как в деле 2007 года фигурировала служебная записка обвинения, переполненная подробными доказательствами, так и в этом деле были следы честной работы линейных прокуроров. Официальные документы по урегулированию[2246] приводили конкретные случаи, когда торговые агенты Purdue наносили визиты откровенно нечистым на руку врачам, в том числе женщине, которой дали прозвище «Толкач», «потому что она готова незамедлительно подсаживать каждого пациента на самую высокую дозу», как пояснялось в записке. Адвокаты Саклеров утверждали, что семья не выводила деньги из компании, готовясь к некоему будущему «судному дню», поскольку «до 2017 года ни один вменяемый человек[2247] не поверил бы, что Purdue столкнется с существенным числом связанных с опиоидами судебных исков или решений». Но к мировому соглашению была приложена электронная переписка между Саклерами[2248] в 2007 году, в которой они признавали вероятность того, что будущие судебные иски могут «добраться до семьи», и обсуждали свое намерение вывести из компании деньги. Пусть Саклеры согласились выплатить штраф в 225 миллионов долларов, но отказались признать какие-либо личные правонарушения, хотя их компания признала вину по уголовным обвинениям.

«И вот столько лет спустя[2249] Министерство юстиции получает второй шанс сделать все как следует – и снова позволяет им сорваться с крючка, – говорила Мора Хили в интервью MSNBC. – В тюрьму никто не сядет. Никакой справедливости нет. Саклерам не грозит никакое признание вины». Мировое соглашение свелось практически к «признанию вины компанией, которая уже находится в состоянии банкротства».

Сотрудники Хили, Джиллиан Фейнер и Сэнди Александер, получили[2250] от судьи Дрейна добро на допрос членов семьи Саклер. Фейнер сняла показания с Дэвида Саклера в августе, но остальные беседы – с Кэти, Мортимером и Ричардом – по плану растянулись по ноябрь включительно, когда выборы уже прошли. Фейнер и Александер надеялись, что у федерального правительства не будет иного выхода, кроме как отложить мировое соглашение, поскольку снятие показаний с Саклеров будет продолжаться. В конце концов, а вдруг на свет выплывет какое-нибудь новое уличающее доказательство? Но вместо этого юристы Министерства юстиции в какой-то момент просто перестали приходить на допросы. «Я не закончила с Purdue[2251] и Саклерами, – поклялась Хили, заявив, что снятие показаний с Саклеров будет продолжаться, невзирая на мировое соглашение. – Мы продолжим настаивать[2252] на претензиях нашего штата в суде».

Однако ее и других генеральных прокуроров сдерживало решение судьи