Просроченный долг - Йожеф Лендел

Цит. по кн.: Standeisky É. Gúzsba kötve… P. 313. 111 Schöpflin G. ‘Confrontation’ in Budapest. József Lengyel’s affair with the Hungarian publisher and others // Index of Censorship. Vol. 2. 1973. P. 65–70. 112 The Sunday Times. 1973. Dec. 2. 113 Геллер М. Предисловие / Й. Леньгель // Лицом к лицу. L.: Overseas Publications Interchange Ltd., 1975. C. 5, 6. 114 Lengyel J. Szembesítés. Bp.: Magvető, 1988. 115 А что у вас? Ч. Айтматов отвечает на анкету отдела литературной жизни // Лит. газета. 1989. № 31 (2 августа). 116 Каман Э. Указ. соч. С. 141. 117 Simon I. Op. cit. P. 65.118 Hegedüs G. Op. cit. 119 Lengyel J. Marginal Notes on Tolstoy’s War and Peace // Mosaic. 1973. Vol. VI. (Winter 1973) 2. P. 85–102. 120 Lengyel J. Tiszta égbolt alatt a „Tiszta égbolt“-ról // Az őszinteség lépcsőin / Lengyel J. Bp.: Magvető, 1974. P. 257–262. 121 Lengyel J. Kafka és Tvardovszkij — és az optimizmus // Új Írás. 1964. 1. sz. P. 1–4. 122 Zadražilova M. Kafka, Tvardovskij a optimismus // Plamen. 1964. N 5. P. 158–159. На эту публикацию (и на запись Лакшина) обратил внимание журналист Пал Е. Фехер (Ezredvég, 1992. 6. sz.). 123 Лакшин В. «Новый Мир» во времена Хрущева. Дневник и попутное (1953–1964). М.: Книжная палата, 1991. С. 194. 124 Jozsef Lengyel, Hungary’s Solzhenitsyn Dies. OSA Archívum. Hungarian Situation Report/32 page 5–7. 125 Gömöri Gy. Kicsi mérges… Р. 99. 126 Kende T. Op. cit. Р. 65. 127 Ibidem. 128 Ibid. Р. 66. 129 Ibid. Р. 68. 130 Ibid. Р. 69. 131 Ibid. Р. 61

ИЗ ТЕТРАДЕЙ И ДНЕВНИКОВ РАЗНЫХ ЛЕТ

ИЗ СИБИРСКИХ ТЕТРАДЕЙ

Исповедь и урок

Моя пища — картошка и черный хлеб. Моя одежда в дырах, ноги босы, а чернильницей мне служит деревянная ложка с отломанным черенком. Я сторож, живу один, днем почти не вижу людей, а ночью на 20, а то и больше километров вокруг ни души. И все это меня совсем не печалит, никогда еще я не был так свободен, никогда еще не жил такой беззаботной, спокойной жизнью. Мне дивятся, меня жалеют, а я, чтобы не обидеть жалостливых, не показываю, что мне очень даже по душе эта жизнь отшельника. А ведь я — а может быть, именно поэтому — познал радость творчества, у меня были успехи, я видел Венецию и сидел в кафе Флориан, где когда-то сидел любимый мною писатель Стендаль, я видел готические церкви в австрийских деревушках и грандиозные соборы в знаменитых городах, Рембрандт и Джотто, Микеланджело и Гоген одинаково хорошо отпечатались в моем мозгу и моем сердце, я знаю, что нет такой репродукции, которая дала бы представление о красоте «Тайной вечери» Леонардо, Гамлет, Лир и в особенности Отелло живут во мне. В особенности последний. И я был в тюрьме. И я освободился. И я голодал. И был богат. И был влюблен, и был покинут. И мне еще не было двадцати, когда я писал стихи, эмоциональное содержание которых обновили литературную психологию, подобно «Улиссу» Джойса, а потом стал революционером и с презрением отверг собственные стихи, потом снова стал писателем, чтобы в итоге, обогащенный впечатлениями, приблизиться к мудрости, но, не постигнув ее, просто радоваться звездному небу и наблюдать, как растет трава.

На прошлой неделе мне исполнилось пятьдесят три года. <_> Сегодня для одних я старик, а другие знают, что я хороший любовник. Господь бог, создавая меня, немного поскупился на

хороший материал, его хватило только на мозг, на глаза и на любовь. У меня тонкая кость, но зачем массивные ляжки, если тело стройное и только плечи широкие. Мост — гордость инженера — красив, если строен, крепок и долговечен, простоит десятилетия и выдержит возросшую и не предусмотренную проектной задачей тяжесть. А я выдерживаю. Тот, кто видит мой непропорционально маленький подбородок, констатирует, согласно старым учебникам вульгарной психологии, недостаток энергии. А если посмотрит на мои руки, увидит, что они красивы, но не каждый знает, как крепко они схватывают то, что нужно держать (потому что в руках есть и душа), как и то, что мои ноги похожи на ноги греческих статуй, для этого нужно видеть греческие статуи, да и моя рваная обувь не показывает этого. Немногие люди считают меня красивым, лишь некоторые, кто очень близок ко мне.

И потому, что я сделан из хорошего материала, в 53 года я сел в седло (во второй раз в жизни, в первый раз это было тоже в 53 года) и проскакал 18 километров, чтобы отчаянной телеграммой позвать ту, которая сейчас для меня всё, сейчас, когда смерть и совершенное творческое озарение одинаково близко подошли ко мне и в равной степени притягивают. Но потому что материала на ляжки не хватило и раньше я не ездил верхом, у меня ломит кости, но это неважно, когда нужно, я могу ездить верхом.

1949 г. (МТАКК Мз 6306/19)

Последнее усилие

Было бы хорошо сказать все сразу — в одном предложении. Как всхлип скрипок в симфонии или «Über allen Gipfeln ist Ruh» (Над высью горной тишь (нем.). Первая строка стихотворения Гёте «Ночная песня странника» (Пер. И. Анненского). Стихотворение известно в переводе М. Ю. Лермонтова. «Горные вершины спят во тьме ночной».). Но это невозможно, потому что нужно писать об уроках долгой жизни и о прожитой жизни, какой она была, без всяких нравоучений, и не только об итогах, но и о пройденном пути. Я начинаю одну, единственную, длинную-предлинную книгу так, что ее стилем станет незавершенность: незавершенность, подобно самой жизни, подобно моей жизни, много ненаписанных мною книг будет здесь, в этих заметках, но это не наброски будущих книг, а выброшенная на берег после кораблекрушения доска. У меня нет времени ждать. Ждать, пока я сам или толковый молодой секретарь отыщет в библиотеках материалы об Аттиле (китайские и монгольские источники), чтобы я в одной-единственной драме смог описать прототип жаждущей власти личности и тем самым дать ключ ко всему европейскому средневековью и европейской христианской культуре. У меня нет времени ждать, когда в более спокойные времена я смогу написать сценарий фильма «Белое кладбище». У меня нет времени не только ждать и надеяться, что придут спокойные времена, но нет даже просто тихой комнаты, где я мог бы