Воспоминания провинциального адвоката - Лев Филиппович Волькенштейн

украшающий[559]. Я был в Москве и с А. П. пошли в Художественный театр. В антракте мы зашли в уборную Вишневского. Обрадовались встрече и после спектакля посидели в «Большой Московской»[560]. Стали вспоминать Таганрог, нашу молодость, как нам жилось. Вишневский, между прочим, сказал:

— А жизнь не затерла нас: Антон Павлович прославленный, любимый писатель. Вы пользующийся известностью на юге России адвокат. Я один из деятелей лучшего русского театра.

— И не маленький, — добавил Чехов, оглядывая своим задумчивым, милым взглядом крупную фигуру Вишневского. — Так, так, — продолжал А. П., — а я удивляюсь, как наша улица не сделала нас жуликами, грабителями!.. Ведь росли-то мы без умелого присмотра. Можно сказать, сами себя выращивали.

Разбрелись мы по университетам. Несколько нас, таганрожцев, воспитывалось в Петербургском университете. Только один из нас получал средства из дому, а остальные перебивались уроками, изданием лекций[561] и проч. Когда мы узнали, что А. П. занялся литературным трудом и печатается в юмористических журналах, то я думал, что мысль писать подал Чехову наш товарищ П. Сергеенко (известный впоследствии толстовец). Сергеенко не окончил гимназии и рано стал писать остроумные стихи в «Стрекозе» под псевдонимом Эмиль Пуп[562]. Помню, что в разговоре о том, чем прокормимся в университете, А. П. указал на Сергеенко, который «пустячками» выбивает не менее ста рубл[ей] в месяц, что тогда казалось нам большим состоянием.

— Авось, — сказал А. П., — и мы выдавим из себя литературный талант!

К первым своим трудам А. П. относился безразлично. Печатают, платят и слава богу! Он не верил в свой талант, мечтал быть врачом и, чтобы прожить, добывал заработок писанием коротеньких рассказов в юмористических журналах. Старший брат А. П., Александр, печатался в мелкой московской прессе, затем, по рекомендации А. П., попал в «Петербур[гскую] газету», в «Новое время» и «Осколки»[563].

В 1893 году А. П. писал брату своему: «Я газетчик, потому что много пишу, но это временно… Оным не умру. Коли буду писать, то непременно издалека, из щелочки… Не завидуй, братец, мне! Писанье, кроме дерганья, ничего не дает мне. 100 рублей, которые получаю в месяц, уходят на утробу, и нет сил переменить свой серенький, неприличный сюртук на что-либо менее ветхое. В семью ухлопывается больше 50 р[ублей]»[564].

Ему рано пришлось поддерживать свою нуждавшуюся семью, которую преданно любил[565].

В другом месте А. П. пишет: «Путь пишущего от начала до конца усыпан терниями, гвоздями и крапивой, и потому здравомыслящий человек всячески должен отстранять себя от писательства. Если же неумолимый рок, несмотря на все предостережения, толкнет кого-нибудь на путь авторства, то, для смягчения своей участи, такой несчастный должен руководствоваться следующими правилами…»[566].

А. П. с свойственным ему никогда не покидающим юмором излагает эти правила и заканчивает: «Получивши гонорар, делай с ним, что хочешь: купи себе пароход, осуши болото, снимись в фотографии, закажи Финляндскому[567] колокол, увеличь жене турнюр[568] в три раза… одним словом, что хочешь. Редакция, давая гонорар, дает и полную свободу действий»[569].

Сам не замечая, юный студент медицинского факультета А. П. все более проявлял свой большой талант. Его писания увлекли не только рядового читателя, но и знатоков литературы и выдающихся писателей того времени. Уже в 1883 году маститый Григорович восторженно и радостно говорил о Чехове: «Талант, настоящий талант, очень еще молодой, а уже чувствую, что литератор».

Письмо Григоровича к Чехову известно[570].

По настоянию своих литературных друзей А. П. издал первый сборник своих рассказов «Пестрые рассказы», в который вошли небольшие рассказы, помещавшиеся в «Стрекозе» и в других юмористических изданиях, и фельетоны «Нового времени»[571].

«Пестрые рассказы» имели исключительный успех. Читатели почувствовали не только что-то большое, но и милое, дорогое им. О Чехове заговорили толстые журналы. В журнале «Русское богатство» критик Оболенский указал, что чеховское творчество просто и жизненно: «Что это за рассказы, — пишет Оболенский, — сколько в них жизни, сколько наблюдательности, сколько юмора и слез, и любви к человеку! Куда он ни смотрит, везде для него является источник творчества»[572].

А. П. производил на людей, знакомившихся с ним, чарующее впечатление. Вот как описывает В. Г. Короленко свое первое знакомство с А. П.: «Предо мною был молодой и еще более моложавый на вид человек с продолговатым, правильным и чистым лицом, не утратившим еще характерных юношеских очертаний… Простота всех движений, приемов и речи была господствующей чертой во всей его фигуре, как и в его писаниях. Вообще в это первое свидание Чехов произвел на меня впечатление человека глубоко жизнерадостного. Казалось, из глаз его струится неисчерпаемый источник остроумия и непосредственного веселья, которыми переполнены его рассказы. И вместе угадывалось что-то более глубокое, чему предстоит еще развернуться и развернуться в хорошую сторону. Общее впечатление было цельное и обаятельное… Мне Чехов казался молодым дубком, пускающим ростки в разные стороны, еще коряво порой и бесформенно, но в котором уже угадывается крепость и цельная красота будущего могучего роста»[573].

Талант Чехова признавали все единогласно, но к тому, на что он направит неопределившуюся большую силу, относились с некоторым сомнением…

Сам А. П. в юную свою пору говорил так о своих писаниях:

— Я писал, как птица поет. Сяду и пишу. Не думаю как и о чем. Само писалось. Я, как молодой теленок или жеребенок, выпущенный на зеленый и светлый простор, прыгал, скакал, брыкался, махал хвостом, мотал смешно головой, смеялся сам и смешил окружающих. Было самому весело и со стороны, должно быть, выходило смешно[574].

Чехова читала широкая публика, и популярность его все более и более росла. Успех свой он принимал как-то грустно, скептически, не без печальной насмешки втайне и над самим собой, и над честь создающим.

По воспоминаниям А. В. Амфитеатрова, он встретил А. П. в дружеском доме в Москве после шумного успеха в Петербурге пьесы А. П. — «Иванов»[575].

— Что вы поделывали в Петербурге? — спросил А. В. Амфитеатров.

— Учился говорить генеральским басом[576].

В 1887 г. Чехов дал свою пьесу «Иванов» театру Корша в Москве[577]. Это первая большая пьеса, написанная А. П. Успех был небывалый[578]. Вот как А. П. описывает спектакль брату своему Александру П. Чехову: «Все, наконец, улеглось, рассеялось, и я по-прежнему сижу за своим столом и со спокойным духом сочиняю рассказы. Ты не можешь представить, что было! Театралы говорят, что никогда не видели в театре такого брожения, такого всеобщего аплодисменто-шиканья и не приходилось слышать столько споров, какие слышали они на моей пьесе…»[579]

Подписывает А. П. письмо с свойственным ему юмором: «Твой Шиллер Шекспирович Гете»[580].

На другой день