KnigkinDom.org» » »📕 Два пути. Русская философия как литература. Русское искусство в постисторических контекстах - Евгений Викторович Барабанов

Два пути. Русская философия как литература. Русское искусство в постисторических контекстах - Евгений Викторович Барабанов

Книгу Два пути. Русская философия как литература. Русское искусство в постисторических контекстах - Евгений Викторович Барабанов читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

1 ... 152 153 154 155 156 157 158 159 160 ... 285
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
рефлексию делает его объективным в собственном смысле, все более лишая решимости, характерной для субъективности, закрывая дорогу субъективности к самой себе. Он надеется, что рефлексия может остановиться сама по себе, в то время как дело обстоит наоборот: она останавливается не объективно, а субъективно, следовательно, не сама по себе, но субъектом».

Очевидно: пришедший из этой тревоги вопрос о месте искусства, напрямую обращенный к субъективности, а не к этапам мировой истории и культуры, – имеет смысл только как вопрос из какой-то вполне определенной ситуации, ситуации «здесь и теперь». Несомненно, одной из таких фундаментальных ситуаций по отношению к искусству является ситуация зрителя.

Понятие ситуации определяется тем, что она неотторжима от конкретной, всегда «той» или «этой» точки зрения. Отсюда – возможность драматического конфликта между «глазами», стремящимися охватить пространство усилием жизненного испытания, и «точками зрения», выражающими вполне определенные принципы, правила, идеологические установки. С одной стороны – вопрос, пытливость, новизна, риск: с другой – ответ, предваряющее знание, привычка, безопасность. На одном полюсе – мир, заново воссоздаваемый, творимый; на другом – уже сотворенный, созданный, готовый.

Проблематичность ситуации зрителя – в побудительной необходимости вступить на свой путь, найти собственную точку зрения, а вместе с ней – принять риск и бремя субъективности: согласиться на ответственность за свой вопрос, свой взгляд, свое решение, свой выбор. В этом испытании, где конституирование смысла совпадает с его проживанием, неизбежно выхождение за пределы «готового мира», с неотвратимостью принуждающее нас измениться, стать «иными». И такова же судьба любого, увиденного другими глазами произведения, объекта, действия: они теперь не те, какими были раньше. Их изменение – след нашего пути к самим себе. То, что мы на этом пути увидели, конструируя и проживая смыслы конечного сознания, нельзя ни предсказать, ни получить в готовом виде из чего-то предшествующего: это должно случиться, стать местом события – события жизни и события искусства одновременно; события во всей молекулярной сцепленности своих значений: происшествия, факта, явления, со-бытия.

Этот экзистенциальный акт самоопределения и есть точка прорыва в картографической беспредельности. На место топографии здесь приходит «неизмерительная геометрия»– топология, – разбуженная субъективностью креативная реальность смыслообразующей многомерности. Нет, речь не идет о «воображаемых музеях» или постмодернистском мультипроективизме. Речь о том, что истину искусства – она же есть и место искусства – нельзя ниоткуда получить, будто посылку по почте; ее можно лишь воссоздавать. Ибо истина искусства никогда не дана нам как вещь или предмет, но лишь задача. Она есть то, что творится заново, вновь создается как то, что есть здесь и сейчас. В отличие от знания она не складывается из прибавления одного элемента к другому, какого-то одного специфического «восприятия» к последующему, но присутствует целиком полнотой смыслосодержания.

Поскольку место искусства манифестирует себя про-изведением, то это его притязание на услышанность и отвеченность может быть воспринято субъективностью не интертекстуально, не топографически, но как отклик – через проживание своей ситуации-перед-лицом-про-изведения. «Прожить» – в данном случае, означает принять «иное» как часть собственной жизни и тем самым преосуществить это «иное» или эту «часть» в тотальную современность: то есть актуализировать свою ситуацию топологически.

Быть может, самое трудное здесь – преодолеть страх. Страх потерять устойчивость, а вместе с ней – привычный мир. Отсюда – страх перед новизной, провоцирующей объявить все новое «пустым», и «ничтожным». И, одновременно, страх оказаться «отсталым», «устаревшим», утратить понимание современности. Страх за свою преданность прошлому, и страх за возможное его предательство. Страх за свой конформизм, и страх зайти слишком далеко. Страх не распознать границы между реальностью и ее имитацией. Страх дискредитировать себя перед мнениями других, и страх уронить себя в собственных глазах… Из того же страха – готовность рассуждать так лишь потому, что об этом принято рассуждать так; обреченность смиряться, молчать, менять маски, прибегать к ухищрениям и подменам.

Все это делает исходную ситуацию зрителя похожей на ту, в которой вязнет добивающийся царской невесты герой народных сказок: его женитьба невозможна без испытания в разгадывании загадок. И если б не подсказки добрых помощников – не сносить ему головы. Сегодня в роли волшебных посредников выступают искусствоведы и критики. Тут их функции совпадают с архаическими прототипами: ведь ритуальное отгадывание загадок, как известно, вовсе не предполагало проверки ума кандидата; оно требовало лишь знания готовых ответов – потаенного пароля, открывающего двери в закрытый для чужака клан. В наше время обладание готовыми рецептами хоть и открывает доступ к топографии искусства или культуры, однако ни на шаг не приближает к их топологии.

Приближение возникает только через понимание ситуации как ситуации. «Понимание» в данном случае означает совсем другое, нежели знание, либо какое-то особое постижение. Ведь младенец, который еще ничего не постигает, тем не менее уже понимает, существуя, себя самого как дитя, родителей как родителей. Другими словами: он реализует свою ситуацию. К подобной же реализации собственной ситуации перед вызовом про-изведения призван и зритель.

Когда-то такую реализацию понимали достаточно просто. От зрителя ждали выполнения «эстетических» или каких-то других требований: восторга, волнения, вчувствования, самопознания, любования, художественного наслаждения, уяснения законов прекрасного. Отношения между художником и зрителем соответствовали архаической модели отношений Учителя и учеников, Пророка и ожидающих откровений, Любимого и любящих; «вертикально» ориентированный язык назидания, эзотерики, профетизма и романтической эротики противостоял «горизонтальному» языку мышления, анализа, иронии, игры. Место искусства мыслилось храмом, школой, будуаром; произведение – иконой, учебником, эротическим фетишем.

Искусство модернизма и авангарда изрядно порушило эту систему представлений. Теперь, вместе с Сартром, мы можем сказать, что человек, будь он художником или зрителем, – это существо, которое не способно созерцать ситуацию, не изменяя ее, поскольку сам взгляд его укрепляет, разрушает, лепит, либо, подобно вечности, изменяет объект как таковой. Истина человека и мира раскрывается в актах любви, ненависти, гнева, страха, радости, возмущения, надежды и отчаяния. Современный зритель – отныне не отчужденный наблюдатель, ученик или потребитель, но активный соучастник события искусства. Уже импрессионисты, располагавшие чистые тона на холсте друг после друга, вместо того, чтобы смешивать их на палитре, верили, что переход цветов один в другой осуществится самим зрителем. На эту же веру в активность зрителя опирались Пруст и Джойс, строившие свои романы на основе воссоздания читателем собственного целого из бесконечного числа разрозненных отступлений, намеков, моментальных снимков, скрытых соответствий. К этому же труду зрителя апеллировала и теория монтажа всей конструктивистской поэтики от кубистических коллажей до кино, и беспредметная живопись, и поствеберновская музыка. Для современного искусства принятие подвижности, даже текучести ситуационности зрителя стало вообще одним из непременных элементов искусства. Таким образом, мы наконец подходим к точке, где художник и зритель герменевтически «уравнены».

1 ... 152 153 154 155 156 157 158 159 160 ... 285
Перейти на страницу:
Отзывы - 0

Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.


Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.


Партнер

Новые отзывы

  1. Гость Светлана Гость Светлана26 июль 20:11 Очень понравилась история)) Необычная, интересная, с красивым описанием природы, замков и башен, Очень переживала за счастье... Ледяной венец. Брак по принуждению - Ульяна Туманова
  2. Гость Диана Гость Диана26 июль 16:40 Автор большое спасибо за Ваше творчество, желаю дальнейших успехов. Книга затягивает, читаешь с удовольствием и легко. Мне очень... Королевство серебряного пламени - Сара Маас
  3. Римма Римма26 июль 06:40 Почему героиня такая тупая... Попаданка в невесту, или Как выжить в браке - Дина Динкевич
Все комметарии
Новое в блоге