Византийско-русский синтез в каменных храмах Киева (конец X – XI в.) - Андрей Павлович Кудин

здания – вместо прозрачной схемы византийских памятников… мы видим грандиозное многонефное помещение, всё сплошь заставленное крестчатыми столбами»[110]. Согласно Н. И. Брунову, «в архитектурно-композиционном отношении развитая система крестообразных столбов Киевской Софии очень важна: именно она создает прекрасное расчленение интерьера на множество частей, отчетливых по форме и гармонично соединенных друг с другом. Такое расчленение неизвестно в византийских зданиях»[111].

София Киевская.

План по А. И. Комечу

Пятинефный крестово-купольный храм как архитектурный тип для сооружения Софии Киевской был выбран не случайно. Благодаря этому архитектурному решению храм, функционально сохраняя кое-что от Софии Константинопольской (например, центрирование подкупольного пространства), был свободен от резкого противопоставления масс молящихся, толпящихся в затененных боковых нефах, контрастному торжественному богослужебному центральному действу под куполом. При этом, как указывает Н. И. Брунов, «пятинефный крестовокупольный тип в XI в. был господствующим в Киевском государстве, причем в самом Киеве нам в это время известны целых четыре его представителя.

Ни в одном византийском городе, кроме Константинополя, не сохранилось больше одного пятинефного крестовокупольного здания»[112].

В Софии Киевской были возвеличены те черты константинопольской архитектуры, которые если не заведомо подчеркивали (хотя об этом не существует достоверных данных), то во всяком случае не противоречили функции всенародности. В Софии Константинопольской грандиозный купол имел очень отвлеченную теолого-космологическую символику. В Киевской Софии 13 куполов на барабанах могли одновременно ассоциироваться и с 12 апостолами вокруг Иисуса Христа, и с единством всех христианизированных земель Руси под главенством Киева.

Существенное отличие Киевской Софии как простого варианта пятинефного крестово-купольного храма от подобных ей византийских, но в сложных его вариантах, заключается в том, что в Софии Киевской восточная ветвь креста и восточные угловые помещения являются не частью помещения для молящихся, как в храмах Константинополя, а частью алтаря. Вследствие этого восточная пара столпов под главным куполом не стоит свободно, как в Константинополе, а слилась со стенками между апсидами, отделяющими друг от друга различные части алтаря. В итоге восточная часть креста и восточные угловые помещения в храмах Константинополя расположены к западу от алтарной преграды, в Киеве же – к востоку от нее, в Константинополе они составляют часть помещения для молящихся, а в Киеве – часть алтаря.

Вследствие этого в соборе Софии Киевской, в восточной ее части, отпало, по сравнению с константинопольскими храмами, одно поперечное деление плана, поэтому алтарь оказался вдвинутым в центральную часть церкви. Именно поэтому общая форма плана Софии Киевской не квадратная, как Софии Константинопольской, а прямоугольная и несколько вытянута в ширину. Еще одно существенное отличие Киевской Софии от храмов Константинополя – ее развитые хоры, высота которых примерно равна высоте помещения под ними. В Константинополе, наоборот, в рассматриваемый период хоры всегда были ниже, чем помещения внизу.

Значительно отличается Софийский собор от храмов Константинополя устройством алтарной части. В Константинополе боковые помещения алтаря имеют замкнутый характер, вследствие чего только средняя апсида открывается внутрь главной части интерьера. В Киевской Софии, напротив, все три апсиды центральной части здания открыты во всю их высоту в главное помещение собора. В большинстве византийских храмов западная ветвь креста отделена от внутреннего обхода глухой стеной, что связано с устройством замкнутого нартекса. В Киеве же все три ветви креста были отделены от внутреннего обхода тройными аркадами.

Важным отличием является и то, что в константинопольских храмах преобладает пространство, а в Софии Киевской – объем. Столпы аркад Киевской Софии мощны и монументальны, они преобладают над проемами, они как бы стесняют их своим объемом. В константинопольских же храмах легкие мраморные колонны аркад овеяны пространственной средой, в которой они словно растворяются. С большим мастерством выполнены своды и купола собора. Весьма интересны конструкции мощных полукруглых арок – аркбутанов в наружных галереях. Помещения первого яруса «перекрывались купольными и коробовыми сводами, в перекрытиях второго яруса галерей зафиксированы крестовые своды»[113]. Своды и купола сложены в один перекат толщиной до 40 см. Купола на две трети высоты выложены концентрическими кругами напуском, верхняя часть выполнена на кружалах. Купола Софии, как и других древнерусских построек Киева XI – начала XII в. имеют несколько параболическую форму, что, по мнению Ю. С. Асеева, «в определенной степени сближает их с сирийской строительной традицией»[114].

Свод главного купола покрыт слоем известкового с цемянкой раствора и «специальными лекальными плотно подогнанными друг к другу плинфами, поверх которых на слое раствора были уложены свинцовые листы кровли»[115]. Следует отметить, что листы кровельного свинца размером около 45 × 70 см, толщиной 4–5 мм и весом до 16 кг неоднократно находили при раскопках древнерусских зданий. Свинец крепился к сводам гвоздями.

Исследователи отмечают, что ни в Константинополе, ни в византийских провинциях нет аналогов такого типа многоглавия, каким представлена Киевская София. Пятиглавие, встречающееся в Византии, глубоко отлично от киевского многоглавия. Византийские барабаны куполов расставлены широко и свободно, каждый из них отчетливо отделяется от соседнего и представляет собой самостоятельный объем. Купола же собора Софии Киевской, наоборот, тесно прижаты друг к другу, они будто сливаются в один общий пирамидальный массив.

Вопрос о генезисе композиционного замысла Софийского собора решался исследователями по-разному. Высказывались мнения о влиянии на нее русской деревянной архитектуры[116], в частности, построенной в 989 г. (т. е. еще до возведения Десятинной церкви в Киеве) в Новгороде «присланным из Киева епископом Иоакимом Корсуняниным дубовой Софии о 13 верхах»[117]. Эта версия наиболее распространена в литературе о древнерусском зодчестве. Обращалось внимание и на то обстоятельство, что крещатые столпы дифференцируют внутренние помещения на отдельные пространственные ячейки, что нехарактерно для столичного константинопольского зодчества. Это напоминает приемы композиции срубов в деревянной архитектуре, равно как и членение объема здания на вертикальные ячейки, складывающиеся в пирамидальную композицию, где, по мнению Н. И. Брунова, «сказалась привычка плотников компоновать здание из вертикальных башнеобразных срубов»[118]. Существовали и такие противоположные точки зрения: «ни одна из его [собора] форм не была неизвестной греческим зодчим X–XI вв.»[119] и «ни одна из форм собора не позволяет говорить о влиянии местной деревянной архитектуры»[120].

В настоящее время исследователи считают, что теории внешних воздействий бессильны раскрыть причины появления особенностей архитектуры Софийского собора. Изучение архитектуры собора приводит к выводу, что «сооружение это исключительное, программное для своего времени и его композиционный задум был новаторским решением зодчих»[121]. Архитектурно-художественные особенности собора – его образ, композиция, формы – свидетельствуют об исключительной гармоничности и совершенстве замысла, что могло быть под силу только гениальному зодчему с ярко