Том 8. Литературная критика и публицистика - Генрих Манн

Их не поддерживали широкие массы берлинцев, которые с глубоким сомнением взирали на попытки установления мирового господства и ограбления мира. Их поддерживали только спекулянты и безумцы. Мы плохо бы знали Берлин, если бы это было иначе.

Те, кто подвергся вашему нападению, должны были защищать свою жизнь и свою родину от войск преступного авантюриста (к сожалению, эти войска состояли из немцев). Они не могут знать обо всем. В былые времена и они восторгались городом. Весь мир знал о вас, высокосознательные рабочие Берлина. Ваш свободный ум и духовные запросы, ваши могучие организации, ваше стремление к социальной правде — все это вызывало уважение повсюду, все это служило образцом для других народов.

Бесчисленные знатоки высоко оценивали духовную жизнь Берлина, которая отнюдь не сводилась к деятельности мыслителей и служителей искусств, ибо никакой узкий круг людей не может претендовать на то, что представляет всю духовную жизнь Берлина. Только массы могут представлять ее, и только они имеют право на это.

Оставшиеся в живых интеллигенты помнят, как поддерживали связь с берлинскими массами. Большего удовлетворения они не испытывали за всю свою долгую жизнь. Оживленные разговоры, письма, людские толпы и их доверие, наши выступления в магазинах на Германплатце и в Веддинге, наконец ваши шествия и демонстрации, уличные бои — все это для того, чтобы предотвратить беду, нависшую над страной.

Не мы победили нашего врага, врага Берлина, Германии, всего мира. Это пришлось совершить за нас другим. Мы боролись нерешительно, мы заранее оплакивали свое поражение. И вот результат. Покорившаяся насилию Германия словно лишилась всякого рассудка; она принялась вымещать на других несправедливости, которые перенесла сама.

Никогда еще в истории не вели войну такими варварскими методами, к которым прибегли властители Германии. Всех нас приводят в ужас немецкие методы ведения войны; мы стоим перед последствиями их применения. Разве еще раньше они не приводили в ужас и вас, берлинцы? Возвращаясь домой, ваши братья и сыновья рассказывали шепотом о беспримерных злодеяниях, которые творились в захваченных странах, мы хорошо знаем вас, и мы уверены, что вы не радовались ни победам, которыми вам протрубили уши, ни замалчиваемым злодействам. Перелом, ознаменованный Сталинградской битвой, не должен был повергнуть вас в изумление.

Даже если бы вы не слушались предостережений своей совести, у вас достаточно сообразительности, чтобы сказать: это ведет не к добру, это никогда не может кончиться добром!..

Запомните то, что мы вам сейчас скажем: это очень важно. В том, что часть немцев (надеемся, среди них относительно мало берлинцев) опустились и пали так низко, виновата личность, которая называла себя вашим фюрером. Его усилия преследовали одну рассчитанную цель: добиться нравственного одичания немцев. Ибо только те, кто лишился человеческого облика, могли осуществлять его планы уничтожения Европы, ее населения и культуры.

Гитлер потерпел крах: прежде всего потому, что столкнулся с более сильными противниками. Однако мы полагаем, что дело не только в этом. Для достижения своих целей ему надо было превратить весь немецкий народ в озверелых варваров, а этого ему не удалось сделать. У него было много сообщников; порознь и группами они организовывали массовые убийства, создавали фабрики смерти, они предавали огню города, где не оставалось ни одной живой души, и церкви, в которых были заперты живые люди, они поднимали на штыки детей. Все это не спасло преступника. Ему не хватало внутреннего одобрения немецкого народа.

Мы должны были бы вам сказать (хотя это было бы жестоко и бессердечно): будьте довольны тем, что победители не причинили вам зла, что они отнеслись к вам человечно, не в пример вашим поработителям. Но мы не скажем этого. Завоеванные города всегда находились во власти победителя. Чтобы быть справедливым, он должен быть жестоким. Берлин, который он занял, для него уже не город, который высился, как светлый маяк, над Европой.

Он знает только Берлин, где вынашивались планы порабощения и истребления европейского континента, всего мира. Он видел только то, что перед глазами. Вильгельмштрассе и Бендлерштрассе — для него только места, откуда исходили чудовищные мероприятия. На ваши дома и жилые кварталы, берлинские рабочие, он смотрел с холодком и с опаской; он не мог забыть о том, что вы, как и все немцы, соучаствовали в преступлениях против человечества, совершенных бандой убийц.

Вот к чему приводит доверчивость народа, который, на свое несчастье, позволяет опутать себя ложью о своем превосходстве над другими народами. В конце концов он остается в одиночестве: его чураются. Презрение образует нечто вроде чумного кордона вокруг этого народа. Как отвечать на это? Как можете вы одни: с достоинством. Ваши действия должны показать всем, какими вы были до того, как попали под иго дошедшей до предела низости тирании. Докажите, что вы верны чувству своего достоинства, что вы прежний просвещенный народ Берлина!..

Взгляните на ваших освободителей, берлинцы. Все это время им приходилось не легче, а труднее, чем вам. Вы никогда не испытывали тех мук, которые они вытерпели от ваших правителей, вообразивших себя полными хозяевами Европы. Только величайшим напряжением сил им удалось отвести от себя опасность — опасность, исходившую от вас.

Что касается пережитого вами несчастья, то оно поразительно похоже на то, что пришлось вынести им. И у них смерть скосила почти целые поколения. Разрушенные города, лишенные пищи и крова люди, болезни — все то же, что и у вас. Ни на одно мгновение мы не забываем, берлинцы, с кем говорим. Вы слушаете нас, хотя сейчас вам неслыханно тяжело. Мы ценим ваше внимание и благодарим за него. Народы, которые вас победили, на фронте и в тылу прошли сквозь те же самые испытания, что и вы. Многие — не вы одни — никак не оправятся от полученных ран. И повсюду — несметные полчища мертвецов.

Что это значит? И вас и их, побежденных и победителей, объединяет одна и та же участь. Что осталось бы, если бы перечеркнуть все содеянное зло? Осталось бы братство; да, братство, несмотря ни на что! Не забывайте этого, никогда не забывайте этого! Нет большего заблуждения, чем считать одну нацию выше других. Как будто сила и удачливость — это все, что необходимо народу. В конце концов суровая судьба уравнивает всех — в страдании.

Ваши победители освободили вас от тех, кто, руководясь злыми побуждениями, намеренно заставлял вас страдать, — в этом заслуга ваших победителей. Они сделали это не ради вас: они хотели покарать вас за