«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

глумились, говоря, что так пальцы складываются для «понюшки» табака. Они не курили, а никониан называли «табашниками». От такого разделения в деревне больше всего испытывала стеснение молодёжь, которой чужды были эти религиозные предрассудки, а сердца просто не желали считаться с ними.

На праздники нашу сестру из Осолодки в Течу (18 вёрст) привозила одна кержачка. Она на положении гости пила чай и обедала, но посуду привозила свою, так как считалось, что наша посуда греховная.

В Сугояке было три или четыре семьи раскольников. Они были самыми богатыми на селе, и у каждой семьи около дома был глухой двор, как крепость. Жили они замкнуто. Они вели более строгую жизнь, чем «мирские».

Несколько семей было также в деревне Кошкуль Сугоякского прихода.[366]

ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 387. Л. 109–111.

Находится только в «свердловской коллекции» воспоминаний автора. В «пермской коллекции» отсутствует.

Бродокалмак и его «знатные» люди

[1965 г. ]

Среди сёл, которые были вблизи Течи, Бродокалмак всегда представлялся мне центром, к которому тяготели все соседние сёла. Он казался мне и был на самом деле богаче других сёл и славился торговлей и промышленностью, конечно, кустарного вида. Прокопьевская ярмарка (8 июля ст[арого] ст[иля]) была на славе. Сюда стекались дельцы торгового мира из сельских воротил и скупали сибирское топлёное масло, шерсть, чёсанные лён в пасынках и коноплю. Здесь они встречались с агентами внешней торговли и сплавляли эту продукцию за границу. Мне запомнилось, что наш батюшка в каком-то году продал здесь пуд масла за 10,5–11 рублей.

Славилось предприятие Решетовой – «Решихи» по выделке кожи. Каждый понедельник она являлась на Теченский базар, продавала готовые кожи и скупала шкуры. Я хорошо запомнил её дом на центральной улице, деревянный, обшитый тёсом и окрашенный в бордовый цвет. Предприимчивая женщина вела торговые операции, а мастер – не то муж, не то работник выделывал кожу.

При въезде в село на гористом берегу реки Течи гончары вырабатывали кринки, корчаги. Каждый понедельник тоже привозили на базар свою продукцию.

В торговом мире центральной фигурой был Иона Яковлевич Шишкин. Когда-то на славе был торговый дом Якова Шишкина. К нему тянулись за учёбой другие выходцы из «Расеи». Поступали в приказчики, учились, а к рукам их кое-что прилетало. Сами обрастали пушком и открывали своё «предприятие», а Яков тощал. Остаток поделили братья: Иона остался в Бродокалмаке, а Алексей осел в Сугояке. Зато пышным цветком расцветало «предприятие» Антона Лазаревича Новикова в Тече.

Иона ещё сохранил силу. Один из его сыновей оказался умником: выучился и в советское время был учителем в школе II ступени. Свою дочь Анну Ионовну он выдал замуж за сына теченского протоиерея Владимира Бирюкова [Константина], но она скончалась при первых родах.

Купцом меньшого калибра был Сёма Балыхин – тип купца-ухаря.

В центре Бродокалмакского общества стояла семья заведующего двухклассной школой повышенного типа Буткина Григория Ивановича. У него было два сына – Александр и Николай, которые закончили Уфимскую духовную семинарию, а Николай закончил дальше Казанскую дух[овную] академию. Дочь Елизавета закончила гимназию. Для меня осталось невыясненным то, каким образом Александр и Николай стали учиться в духовной школе. Между прочим, известный в Свердловске врач-хирург, фтизиатр Николай Григорьевич Буткин, б[ывший] ученик Камышловского духовного училища и Тобольской семинарии говорил мне, что его отец был сельским писарем, а он (врач) был роднёй бродокалмакских Буткиных. Выходит, что и этот Буткин имел какую-то связь с миром духовенства, потому что учился в духовной школе.

С Г. И. Буткиным жители Течи соприкоснулись во время торжеств по поводу коронации последнего Романова – Николая II. Тогда творческая интеллигенция Бродокалмака давала в Тече спектакль. Мне было тогда 6 лет, но я хорошо помню, как у одной стены Теченской волости устроена была сцена из пологов, и они, «артисты» бродокалмакские, показывали сцены из оп[еры] «Иван Сусанин», причём Г. И. Буткин играл Сусанина. Показана была сцена в лесу. Бродокалмакская мельничиха Мария Яковлевна Егорова играла Ваню и пела «Ты не плачь сиротинушка». Об Егоровых будет сказано ниже.

Вторая встреча с Буткиным была в Тече, когда бродокалмакский хор под управлением Н. Г. Буткина пел при венчании Стефановского А. П. и Сильвановой Л. А.

Во время моего учения в Казанской дух[овной] академии мне показывали комнату, в которой обитали два Николая Григорьевича – Буткин и Младов, сын екатеринбургского протоиерея Григория Младова. Мне говорили, что в этой комнате происходила картёжная игра, нечто вроде картёжного клуба.

В 1923 г., когда я проездом был в Шадринске, виделся с протоиереем Н. Г. Буткиным и узнал, что Григорий Иванович Буткин был диаконом соборной церкви.

Позднее также узнал, что Лиза Буткина работала кем-то в Шадринске и рано скончалась. Протоиерея Н. Г. Буткина постигла судьба многих лиц на церковной службе, он был изъят из рядов священнослужителей.

Егоровы – Кирилл и Мария

Егоров был мельником. В отличие от других мельников, которые на реке Тече осели и устроили свои «предприятия», в большинстве случаев люди безграмотные, или полуграмотные, Егоров был из тех неудачников в жизни, которые вкусили образование, но в пределе 3–4 классов средней школы, супруга же его – Мария Яковлевна была в этом отношении под стать ему. В селе, отдалённом от культурного центра, имеется в виду Челябинск, это давало им возможность идти за интеллигентов, т. е. быть причастными к этим кругам. И они входили: были участниками разных вечеров – семейных и с претензией на культуру.

Мельница успешно работала. Семьёй они не были отягощены: у них была единственная дочь, кстати сказать, не пользовавшаяся особенным вниманием родителей. Так жили, жили и «пролетели в трубу». Мне пришлось видеть этого мельника, всего облезлого, взятого из «общества» стада козлов, в котором он находил себе приют. В таком виде его направляли в Нижновскую больницу. Но когда-то жили, жили.

Учитель земской школы Сухов

Он, по слухам, закончил учительскую семинарию. Молодой человек, о которых говорят: «рубаха – парень». Не отягощённый ни женой, ни семьёй, являл себя «забубённой головушкой», душа молодёжи холостяцкой, выдумщик разных развлечений и похождений под пьяную руку. Потом работал учителем в Верх-Тече. Здесь столкнулся уже с новым поколением молодёжи, но сохранил прежний характер поведения.

Легенда о бахилах

Владетелем их был один из членов причта, любитель «злоказовского». В числе распределителей продукции этого пивовара были на сёлах сапожники. Так было в Бродокалмаке, так было и в Тече. Шла молва, что бахилы духовной персоны