«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

С переездом канцелярии земского начальника из Течи в Бродокалмак, снова переместился и культурный центр, во главе которого стояла «земчиха». Здесь устраивались спектакли, а на этой почве исстари были отношения между Течей и Бродокалмаком.

Нельзя не упомянуть, говоря о «знатных» людях Бродокалмака, о знаменитом бродокалмакском ямщике Малькове. Кто из теченцев не любовался его лихой ездой, когда он мчал какого-либо барина на своих рысаках. Когда же он проезжал мимо кабинета Теченского протоиерея, то обязательно возьмёт и ухнет. Знай, дескать, наших!

В Бродокалмаке не было своей больницы, а был только амбулаторный приём. Каждую субботу сюда приезжал из Нижной Алексей Семёнович Меньшиков.

При советской власти здесь был районный центр. Была школа-семилетка.

Можно сказать, что Теча и Бродокалмак в культурном отношении были побратимами.

Для меня же Бродокалмак остался памятью сердца (читай очерк – «Нюрочка Егорова»).

На дороге из Течи в Бродокалмак, не доезжая до него пять вёрст, находилась загородка Егоровых, в которой были насаждения сосен. Она при проезде всегда тревожила память моей юности, описанной в указанном мною очерке.

Смутно сохраняется в моей памяти, что в Бродокалмаке или около него отбывал ссылку, как видно, один из революционных деятелей – Блохатов, и передавали, что при проезде через наши края губернатора Наумова планировалась встреча с ним главы Пермской губернии.

За точность этих сведений, однако, не могу поручиться, т. к. они не были мной проверены, сам же я в это время был зелёным юношей.

ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 395. Л. 15–27.

Находится только в «свердловской коллекции» воспоминаний автора. В «пермской коллекции» отсутствует. В «свердловской коллекции» имеется также очерк «Село Бродокалмак» в составе «Очерков по истории села Русская Теча Шадринского уезда Пермской губернии». Часть I. (1965 г.). (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 378).

Нюрочка Егорова

[1963 г. ]

О печальной судьбе этой девушки мне рассказал мой теченский приятель Миша Суханов. Встретились мы с ним в «Совкино» на просмотре кинокартины «А если это любовь». Поговорили ещё до начала сеанса о Тече, наших общих знакомых и пр., а после просмотра картины снова столкнулись в дверях, но не сразу разговорились: шли рядом, и у каждого из нас, как видно, шла на душе внутренняя работа, вызванная только что виденным на экране. Первым заговорил Миша, лишь только мы остановились на площадке у кинотеатра. «Как ты думаешь – обратился он ко мне – может быть, чтобы мальчик шести-семи лет полюбил девочку своего возраста, да так, что эта детская любовь оставила неизгладимый след в его душе». Я, признаться, совсем был не подготовлен к решению такой «проблемы» и смог моему приятелю ответить только так. «Я не помню то ли где-то читал, то ли кто-то мне рассказывал о том, что знаменитый английский поэт Байрон шестилетним мальчиком был влюблён в тридцатилетнюю женщину, страдал от неразделённой любви, и что это именно обстоятельство в соединении с его физическим недостатком – он был хромым – и послужило причиной того, что его поэзия получила мрачный оттенок. Я начал даже распространяться о том, что этот мрачный колорит его поэзии оказывал влияние на музу А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова. Миша прервал поток моего красноречия и заявил: «Нет, ты не допускаешь такой мысли, так вот послушай».

«Мне было не больше шести лет – так начал он свой рассказ, – как мой батюшка однажды летом объявил: «Завтра поедешь со мной в Бродокалмак на базар». Излишне говорить о том, как я обрадовался этому предложению. В Бродокалмаке в Прокопьев день – 8-го июля каждого года – производилась районная ярмарка, которая так и называлась Прокопьевской. На неё крестьяне из окрестных сёл и деревень привозили на продажу топлёное мало, шерсть, лён в пасвинках, которые скупали у них ловкие дельцы-негоцианты из своих же мужичков, но уже получивших деньги [с] перепродажи скупленного. Как передавали, они отправляли скупленное в Англию через знакомых им агентов.

В Прокопьев день мы выехали из Течи пораньше – часов в пять, чтобы до дневного жару прибыть в Бродокалмак, покрыв расстояние в двадцать с небольшим вёрст. Дорога туда была не ровная – уже в версте от Течи нужно было подняться на небольшую горку, а около деревни Пановой был большой лог с крутым подъёмом, и наш Карько вёз нас мелкой трусцой, а на горки тянул с остановками и припотел. Я честно исполнял возложенные на меня обязанности: выскакивал из коробка и открывал польски́е ворота, занимал родителя в мере моих возможностей разговором, больше разными вопросами, и мы часов около восьми прибыли к месту назначения, но не прямо проехали на базарную площадь, а заехали к своим родственникам: батюшка, очевидно, хотел предварительно расспросить о сложившейся конъюнктуре по продаже, а привезли мы с пуд масла, мешок с шерстью и несколько пасынков льна. Въехали во двор, и батюшка пошёл в дом, а я остался в коробке. Обозревая двор, я заметил девочку лет шести под навесом, игравшую с куклой. Она была в голубеньком платьице, чулочках и туфельках. Она о чём-то разговаривала со своей куклой, не то ругала её за что-то, не то выспрашивала у ней о чём-то. Мне было не видно лица девочки, но я представлял её в виде лица куклы, что была у моей сестры. Девочка мне показалась каким-то особым существом, не похожим на деревенских девчонок, часто грязных, растрёпанных, и у меня в душе появилось настроение, похожее на благоговение перед ней. Девочка играла, не обращала на меня внимания, и это вроде как бы огорчало меня. Вышел батюшка из дома, повернул нашего коня, и мы поехали на базар. Больше на этот раз я не видел эту девочку, но образ её, нет-нет, да и возникал в моей памяти. Мальчишка, но я уже в какой-то степени был во власти своих рефлексов и задумывался: что со мной. Когда я учился в школе, то старший брат, работавший учителем, дарил мне разные книжки со сказками, и в одной из них я нашёл картинку с изображением феи: она так походила на ту девочку, что у меня родилась в голове мысль: может быть, та девочка и есть моя фея – так вот почему она временами приходит ко мне на память.

И вот через три года я снова увидал свою фею. К нашему соседу земскому начальнику П. А. Стефановскому приехали гости из Бродокалмака в связи с празднованием коронации. Известно, что