Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

Военные снайперы: работа из укрытия и поглощенность техническими аспектами

Снайперы представляют собой явление, характерное главным образом для войн ХX века. Использовавшиеся до середины XIX века гладкоствольные и заряжавшиеся с дула мушкеты были слишком неточны при стрельбе и неудобны при перезарядке, чтобы их можно было использовать сколько-нибудь эффективно вне массовых боевых порядков. Точная дальность прицельной стрельбы из мушкетов составляла сто ярдов, а сражения зачастую происходили на расстоянии тридцати ярдов между противниками или даже меньше [Pegler 2001: 5; Griffith 1989: 146–150]. К 1900 году благодаря усовершенствованиям в военной промышленности во всех основных армиях появились казнозарядные винтовки со спиральной нарезкой ствола и ударно-спусковыми механизмами. Из этого оружия можно было поражать цели на расстоянии тысячи и даже двух тысяч ярдов, однако за горизонтом в триста ярдов стрелок мог видеть цель преимущественно лишь с помощью оптического прицела. Поэтому произошло разделение воинских подразделений на массовую пехоту с оружием с относительно низкими прицельными характеристиками для коротких расстояний и небольшое количество снайперов.

Доля снайперов всегда была относительно невелика – порядка 1% от общего числа пехотинцев или еще меньше, максимум – чуть более 2% [Pegler 2001]. Можно предложить несколько вариантов объяснения того, почему снайперов было так мало. Для таких стрелков требуется специализированное оборудование – оптические прицелы, особые винтовки и боеприпасы, – которое военные, как правило, не готовы обеспечивать с легкостью, отчасти из‑за сопутствующих логистических проблем, отчасти из‑за высокой стоимости. Но, возможно, есть еще более важная причина: как командиры, так и обычные солдаты смотрели на снайперов искоса, считая эту категорию бойцов не слишком приемлемой для себя, – хотя об их превосходной эффективности было известно всем. Но в каком бы виде ни сочетались прикладные, организационные и идеологические причины, в разных армиях доля снайперов в итоге оказалась примерно одной и той же.

Обычная героизация эффективности снайперов связана с тем, что при этом смотрят на самую верхнюю часть распределения солдат по результативности стрельбы. «Мировой рекорд» результативности среди снайперов установили два финских бойца во время вторжения советских войск в Финляндию в 1939–1940 годах – практически незаметные в зимнем белом камуфляже и передвигавшиеся на лыжах в пределах позиций противника, они убили более 500 и более 400 советских солдат соответственно. Во время Первой мировой войны лучшим снайпером был один канадец, на счету которого оказалось 376 убитых на Западном фронте. Два лучших немецких снайпера Второй мировой войны совершили более 300 убийств каждый (оба действовали на Восточном фронте), а в Красной армии рекорд принадлежал одной женщине – 309 убитых солдат противника[19]. Результаты лучших снайперов других армий были ниже: например, лучший американский снайпер во Вьетнаме записал на свой счет 113 убийств. В целом достойным внимания среди снайперов считаются любые летальные результаты, превышающие 40 человек [Pegler 2001: 31, 57; 2004: 139–140, 167, 176–178; Grossman 1995: 109].

У среднестатистических снайперов этот показатель был существенно ниже. Во время Первой мировой войны в британской армии существовало элитное южноафриканское подразделение снайперов из 24 человек, куда набирали охотников на крупную дичь. Средний показатель летальных потерь, нанесенных немцам, у каждого из этих снайперов составлял 125 человек за два с половиной года, то есть четыре человека в месяц. У снайперских подразделений в других армиях этот показатель был равен от одного убитого в месяц до одного в три месяца. Для всего контингента советских женщин-снайперов за всю Вторую мировую войну он составлял в среднем по восемь человек (рассчитано по следующим источникам: [Pegler 2001: 24, 29; 2004: 140–142, 178; Keegan 1997: 162–163]). Снайперы с максимальными показателями от 300 до 500 убитых – это лишь находящиеся на самых верхних позициях по уровню летальной эффективности один или два человека на всю армию, насчитывающую миллионы солдат, и даже снайперы, убившие примерно сотню врагов, – это в лучшем случае лишь горстка бойцов. Их личные списки потерь, нанесенных противнику, сопоставимы с количеством жертв самых результативных летчиков-асов. Помимо высочайшей мотивации и способности к убийству, эти пиковые показатели зависят от ряда других условий – необходимо, чтобы боевые действия продолжались долго и в это время присутствовало много доступных снайперу целей.

Более подходящим критерием для оценки мастерства этой элиты убийц, чем общее количество их жертв, является точность стрельбы. Иногда приводятся такие показатели: средняя результативность снайпера составляет одно убийство на 1,3 выстрела, тогда как в случае стрелкового оружия обычной пехоты один убитый приходился на 7000 выстрелов во время Первой мировой войны и 25 000 выстрелов во время войны во Вьетнаме [Hay 1974], а в школах военных снайперов в последние десятилетия исповедуется доктрина «один выстрел – один убитый». Так выглядит идеал, который исторически формировался вместе с совершенствованием снайперской экипировки, в особенности высокоточных прицелов. Но и здесь акцент делается на успехах: рассказывают, как один американский снайпер во Вьетнаме уложил 14 часовых противника таким же количеством выстрелов, а один австралийский снайпер (бывший охотник на кенгуру) времен Второй мировой в Новой Гвинее за 15 минут расстрелял 12 приближавшихся к нему японцев 12 выстрелами – в последнем случае цели были необычайно доступны и находились на относительно близком расстоянии. Промахи в таких боевых рассказах упоминаются лишь изредка – в качестве примера можно привести одного американского снайпера, который в своем первом бою на Тихоокеанском театре боевых действий Второй мировой сделал лишь два удачных выстрела из пяти. Еще один американский снайпер, участвовавший уже в войне во Вьетнаме, рассказывал, что однажды во время стрельбы по сложной цели на расстоянии 1300 метров он промахнулся пять раз и попал лишь на шестой. Еще один похожий случай имел место в Северной Ирландии: два британских снайпера, стрелявших по засаде Ирландской республиканской армии с расстояния 1200 ярдов, попали в цель десять раз из 83 выстрелов [Pegler 2001: 48; 2004: 28, 211, 224, 286].

Идеал «один выстрел – одно убийство» подразумевает наличие оптимальных условий: возможность попасть человеку в голову с расстояния 400 ярдов или в тело с расстояния от 600 до 800 ярдов. Эталонные показатели повышались вместе с техническими усовершенствованиями. В окопной войне времен Первой мировой дальность точной стрельбы редко превышала 300–400 ярдов, а большинство попаданий в цель делалось с расстояния менее 200 ярдов. Во Второй мировой войне усовершенствованные оптические прицелы теоретически обеспечивали точность стрельбы в пределах 800 ярдов, но большинство снайперов действовали в диапазоне до 400 ярдов,